– Ну, всё, – фыркнул Эдуард уже на русском, – побаловались и хватит.

После чего молниеносно приблизился к вождю, броском опрокинул его и обездвижил. Можно было бы убить одним ударом, но ему хотелось максимально впечатлить и ужаснуть зрителей, наблюдавших за схваткой.

Стальные пальцы перехватили горло аборигена. Тот страшно захрипел, глаза вылезли из орбит, изо рта потекла слюна. Скоро движения его стали слабее, тело обмякло, глаза закатились. Отбросив мёртвую тушу, Эдуард встал, спокойно отряхнулся и заметил, с каким уважением и страхом смотрели на него не только местные, но и собственные бойцы.

Подойдя к кострищу, Стужинский обернулся к пещерам:

– Выходите, или я вас всех убью!

Людоеды, вжав головы в плечи, показались из недр убежища. Скоро всё племя стояло перед чужаком.

– Я ваш новый вождь! Зовите меня Эду!

Дикари упали на колени и стали повторять:

– Эду! Эду! Эду!

Кто-то крикнул:

– Мако Эду, – что значило – великий Эду.

– Так ещё лучше, – довольно улыбнувшись, Стужинский обвёл взглядом теперь уже своё племя.

Затем новый вождь вместе со своими людьми обследовал пещеры, пока всё племя тихо жалось у кострища, не понимая, что происходит. Половина бойцов осталась снаружи сторожить людоедов, мало ли что.

Самая крайняя пещера была для вождя. Просторная и более-менее чистая, она заметно отличалась от остальных вонючих нор, где обитали аборигены. Далее жили мужчины, потом женщины и дети. В самых маленьких нашли пленников, которых держали на убой. Эдуард велел отпустить их.

К концу осмотра у всех слезились глаза от смрада, что стоял в каменных мешках. Запах немытых тел, людских испражнений, подгнивших шкур, стухшего мяса – амбре было просто чудовищным. Эдуард велел привести человек двадцать из завоеванного племени.

– Вы, – ткнул он пальцем в их сторону, – убрать тут всё!

Людоеды переглядывались друг с другом, не понимая, что от них хотят. Тогда Стужинский взял одного за шею, бесцеремонно затолкал в пещеру, зашёл следом и пнул валявшиеся шкуры:

– Выкиньте и помойте камень водой. Понял?

Абориген мелко затрясся, кивая. Выйдя из пещеры, Эдуард направился к кострищу.

– Разводите костёр, – коротко бросил он Савве, – надо подкрепиться.

– На этих, – мотнул головой боец, – тоже готовить?

– Сколько у нас мяса? – Стужинский понимал, что «диету» людоедов надо менять. Не хотелось бы однажды самим попасть на ужин.

– Полтуши, – коротко бросил Савва.

– Сейчас устроим, – Эдуард развернулся к аборигенам, – идите на охоту. Без мяса не возвращайтесь.

Человек десять мужчин встали, взяли копья и, боязливо оглядываясь на охрану, ушли в сторону леса.

Стужинский подозвал к себе пятерых бойцов:

– Проследите, чтобы убрали все пещеры хорошенько. Тут от вони сдохнуть можно.

Сам он направился к своему жилищу. Там было сухо, пол засыпан речным песком. Шкуры хоть и потрёпанные, но не такие вонючие. Видно вождь выбрал самые лучшие. Эдуард подозвал жестами несколько женщин, велел им выкинуть все пожитки былого обитателя. Затем отправился к машине. Выбрал там пару спальных мешков и вернулся. Пора заняться и своим обустройством. Отправил мальчишек наломать ветки, чтобы обустроить постель. Женщины уже управились и Стужинский вошёл внутрь, прикидывая, как комфортнее разместиться. Надо сделать маленький очаг, пригодится. Да, вариантов для улучшения жилищных условий немного. Ничего, бывало и хуже. Эдуард вспомнил свою комнату в студенческой общаге. Здесь хоть тараканы не бегают полчищами и блох вроде не видать, не факт, что их совсем нет, далеко не факт.

От костра запахло едой, аборигены жадно принюхивались к аромату съестного.