и экспонента устремляется вверх! Возвращаясь на Землю, земляне обычно начинают смотреть на жизнь по-другому – все говорят об этом – вернувшиеся с Марса люди начинают понимать и осознавать, в чём смысл их собственного труда, даже если труд там малозначительный, на первый взгляд… На самом же деле труд каждого человека на планете Земля вносит неоценимый вклад в формирование жизни на Марсе, поэтому многие люди на Земле считают себя добровольно обязанными трудиться на благо сохранения жизни и процветания марсианских городов, а значит и на благо роста всей цивилизации – за счет территории и ресурсов Марса в первую очередь!

Люди привыкают ценить и любить на Земле девственную природу, а на Марсе – развитую цивилизацию. Так получается в третьем тысячелетии.

* * *

Высотки Келдыша окончательно остались за горизонтом, мы устремились в неведомый путь, который простирался перед нами, по марсианской долине… по мастичному шоссе… Но куда мы ехали – знал только Арарат. Местность была ему хорошо знакома, а нам нет. Как и вся планета, впрочем.

Арарат смотрел вдаль. Своими уверенными действиями водителя он внушал нам спокойствие… Автомобиль летел… сквозь облака тумана, поднимавшегося с обочины… Дело в том, что большинство марсианских автомобилей из выхлопных труб выбрасывает водяной пар, в результате чего конденсируется и тут же оседает на обочину влага. Накопленная за ночь – от проезжавших машин, конечно – изморось испаряется под утро на солнце и вновь превращается в пар, точнее в лёгкий туманец, который не сразу рассеивается и поэтому заметен. В красивом этом лёгком тумане овладевало нами то романтическое настроение, которое жаждут испытать многие путешественники на Марсе…

За одним из поворотов Арарат сбавил газ, свернул с дороги вправо. Мы поехали по грунтовке, объезжая мелкие кратеры, которых там было не счесть… Я увидел остатки высохших луж и непонятные белые отложения соли. Вода здесь не скапливалась в виде луж, нет… Может быть, было что-то другое? Пятна, напоминавшие об испарениях, попадались часто – наверное, всё-таки слабые осадки, невидимые невооруженным глазом, выпадали здесь иногда. На Марсе такое случается, ничего сверхъестественного в этом, конечно же, нет. Однако что касается отложений соли, то её происхождение оставалось непонятным, во всяком случае для меня… Как разъяснил позднее Арарат, соль выпадает здесь вместе с дождями. В это трудно было поверить, но он так сказал: вода испаряется, а соль остаётся… Честно говоря, не верю в его гипотезу, но, с другой стороны, если так говорит парень, много лет проживший на Марсе, значит, возможно, так оно и есть! Мне не хотелось с ним спорить.

Долго ли, коротко ли – и всему настает свой черёд, вот мы и добрались до места, доехали! Машина наша остановилась непосредственно перед въездом в небольшую пещерку – с виду местечко то неприглядное было, да не спроста! Арарат назвал его «схроном». Небольшая такая пещерка в пустыне, отличное местечко для марсианского пикника, между прочим!

– Откуда взялась здесь эта пещера? – поинтересовались мы.

– Ну-у, это долгая история, ребят! Когда-то, очень давно, здесь была шахта, потом, ввиду слабой выработки, её стали считать бесперспективной и зарыли, то есть закрыли. В начале третьей штольни оставили лабораторию, она проработала ещё около 20 лет, после чего её тоже закрыли. Часть оборудования вывезли на новое место, часть оставили здесь. Ключи от лабораторного помещения постоянно у меня находятся, я их вожу с собой, дабы не случилось чего, дед поручил мне приглядывать за этим местом, вот я и приглядываю. Езжу время от времени, инспектирую, короче. Бываю здесь регулярно!