В поместье расположенном, судя по увиденному мною через одно из более или менее целых и чистых окон, на глубоком севере, где ветра завывают монотонными песнями, а медведи, да-да они и здесь есть, соседствуют с соснами, располагается кухня. Неприметная дверь позабывшая, что такое краска и смазывание петель ведет в самое сердце этого дома. Ее деревянные полы, изрезанные следами лет, будто детские рисунки на бумаге, скрипят в ответ на каждый мой осторожный шаг, как старый бард, рассказывающий истории о великих приключениях, которые происходили здесь в древние времена. Вот бы ничего подо мной не обвалилось, а то будет совсем не до смеха!

Старенький камин украшен налетом времени и следами дыма да копоти. В его топке едва тлеет слабенький огонь всеми своими немногочисленными силами старающийся выстоять в неравной борьбе с холодным ветром. Все кастрюли и сковороды на полках выглядят, как собрание старых друзей, каждый со своей историей и своим вкладом в кулинарное искусство. Даже дрова, затесавшиеся в угол, кажутся умирающими ветками, рассказывающими о своих лесных приключениях.

Стол, повидавший на своем веку слишком многое, накрыт пестрой аляпистой скатертью, которая смотрится словно печать на грамоте за отвагу в борьбе с голодом. В углу, словно страж спящего королевства, старый холодильник сторожит свои секреты, но отдает теплом и ароматом любви к домашней кулинарии. Ничего себе! Не ожидала встретить в этом времени хоть и выглядящую старой, но работающую технику на подобие холодильника. Среди всего этого старинного безобразия внезапно появляется светловолосая головка моего сына.

Хоть каждый мой шаг и сопровождается скрипом половиц, но мальчик этого не замечает, увлеченный каким-то своим делом. Холодный ветер пробирает до костей и я смотрю в сторону его появления. Мощная деревянная дверь запасного входа открыта настежь, позволяя всем ветрам этого леденящего своими холодами места проникать внутрь итак слабо отапливаемого поместья.

-Ты что тут делаешь?- Первой заговариваю я, замечая, что руки ребенка дрожат.

Он вздрагивает от моего оклика и роняет на пол видавшую виды глиняную кружку. Та конечно же с громким треском разлетается на осколки. Я удивленно смотрю на все это действо, надеясь на то, что осколок не поцарапал мальчика. Однако стоит мне лишь наткнуться на его глаза и у меня мгновенно перехватывает горло, сдавливая от все же набежавших слез. В глазах напротив царят такие паника и страх, что мне самой становится страшно. Какую же жизнь он вел здесь до моего появления?

-Пр…Прости. Прости. Прости меня, матушка!- Выпалил он пытаясь присесть и начать собирать осколки.

Я перехватываю его руки и аккуратно увожу подальше от места крушения глиняной кружки, следя, чтобы ненароком не поранился. Усаживаю ребенка на стул и, присев перед ним на корточки, чтобы быть с его глазами в контакте, медленно поглаживаю по голове. Мальчик замирает и смотрит на меня невероятно растерянным и неверящим взглядом, но затем доверяется и даже слегка расслабляется.

-Ты в порядке?- Осторожно начинаю я снова, ощущая своими порядком замерзшими за время блужданий руками как холодны ручки ребенка.

Что он тут делал?! Взгляд скользит по полу. Мимо злополучной разбитой кружки. На деревянных досках тянется след из капель воды постепенно превращающихся в комочки снега. Таз и ведро дополняют картину. Неужели малыш тут занимался перетопкой снега в воду?

-Со мной все хорошо, матушка.- Застенчиво улыбаясь, тихо отвечает мне он.

-Знаешь, после болезни я все позабыла! Не мог бы ты мне сказать как тебя зовут?- Максимально мягко произношу я, стараясь не напугать мальчика.