Сколько это могло еще продолжаться до того, как Костин попытался бы уйти со своими людьми, он не знал, но ситуация изменилась. В комнату кто-то вошел и, судя по тому, что перед ним все расступались, это был кто-то важный.

Человек был одет во флисовую куртку цвета хаки и спортивные штаны того же цвета. Андрей встал навстречу мужчине и пожал протянутую ему руку. Несколько мгновений Костин оценивал мужчину. Светлые волосы, глаза голубые, обычного телосложения, на вид лет сорока. И все бы ничего, но Андрею не нравилась щетка под его носом. Судя по всему, мужчина гордо носил их и именовал это своими усами.

– Дима, – представился он.

– Андрей, – Костин указал на стул рядом с собой, и они сели.

Кроме них сидел только Роман Сергеевич, по нему было заметно как он мгновенно расслабился. Да и вообще, обстановка в комнате разрядилась.

– Слушай, Андрей, не буду тянуть и спрошу прямо, зачем вы здесь?

Несколько секунд Костин помедлил с ответом, а затем произнес:

– Мы из воинской части, которая здесь неподалеку. Выжило нас немного, и мы собираемся уходить. Командование послало нас разведать обстановку и найти выживших, если такие имеются. Так что собирайтесь, уходим. Надо еще как-то микроавтобус открыть, – Костин уже вставал, когда Дмитрий положил ему руку на плечо и легонько усадил обратно.

– Нет, Андрей, до утра мы никуда не поедем, – Костин снова увидел тот самый страх только уже в глазах у Димы. – Ночь – это опасное время. По крайней мере, здесь, в городе.

Все бойцы повернулись и посмотрели на него, увидев непонимание на их лицах, Дмитрий продолжил.

– Знаете, – он обращался ко всем и ни к кому одновременно, – я служил на флоте, потом попал на войну. Я видел смерть, чувствовал ее запах и знаю, что такое страх, но то, что увидел здесь, это ни с чем не сравнится, – в воздухе повисла мрачная тишина. Спустя несколько секунд он продолжил, – когда все началось я был на птицефабрике. Почти все сразу заболели и не вышли на работу. Еще этот чертов дождь не прекращался, – в его глазах, что-то промелькнуло, будто какая-то мысль не давала ему покоя. – Ведь я тогда каждую неделю с семьей в церковь ездил, молился. Но то, что случилось в тот день, заставило меня переосмыслить многое. Когда я приехал на смену, уже все было в крови, повсюду были внутренности, кишки, части тел. Это было… ужасно. И эти звуки я не забуду никогда.

– Это все хорошо, точнее плохо, ну вы поняли, о чем я, – в монолог встрял Пион. – Но почему мы сидим здесь, в квартире, у которой зашторены окна, как будто соблюдая правила светомаскировки в войну? И что вообще происходит в городе?

Костин остановил словесный понос Пиона поднятой рукой.

– Мой боец, конечно, бестактен, но все же, почему вы боитесь выйти ночью на улицу? И судя по поведению ваших людей, они давно не выходили за пределы этого дома. То, что вы увидели было ужасно, но волки обычное дело в наших местах. Так в чем же дело?

В тот момент никто из четверки военных не понял, что речь шла вовсе не о куриных внутренностях. Никто из них не обратил внимания и на ужас в голосе Дмитрия и на те слова, которые он использовал. Ни один из солдат не мог представить себе, что такие вещи могут сотворить с людьми.

Дмитрий заглянул в глаза Костину, но не нашел там понимания.

– Если в двух словах, то город сейчас не самое безопасное место. Особенно ночью. Как я уже и сказал, на той птицефабрике что-то случилось. Я подозреваю, что куры превратились во что-то ужасное. В нечто, – его лицо стало темное как туча. Все кроме Пиона смогли подавить улыбку, но Дмитрий ее не заметил. В этот момент Андрей понял, что Дима искренни верит в то, что говорит и каким-то образом заставил поверить в это всех.