Обедала я на кухне. Ирка обиженно хмурилась. Я попыталась сама налить себе в тарелку говяжьего супчика с огромным куском полусырого мяса. И Ирка разглядела в этом жест недовольства ее работой. А еще принимать пищу полагалось в столовой или в крайнем случае в своей комнате. Моя предшественница Пауэлла заходила на кухню всего несколько раз за всю свою жизнь. И суп надо было сначала выложить в супницу и только потом, специальным фарфоровым половником с цветами, раскладывать по тарелкам. Даже если тарелка на столе всего одна.

Но я наотрез отказалась следовать старым правилам. В конце-концов я здесь хозяйка, а не Ирка.

5. Выход в люди, или уродливая правда жизни

После обеда я решила выйти в город. Подумаешь лицо страшное. Раз здесь демонов полно, люди, небось, ко всему привычные.

Переодеваться не стала, платье на мне было хотя и домашнее, по словам Ирки, но вполне приличное и для прогулок по городу подходящее. Только шляпку захватила, чтобы голову не напекло.

- Ирка, - заявила я, заглянув на кухню, - я пойду прогуляюсь, хочу посмотреть город.

- Пашенька, - Ирка выронила тряпку, которой опять терла кухонные полки, - что ты придумала? Ты же раньше никогда со двора не выходила. Может ты в саду погуляешь?

- Что я в этом саду не видела, - отмахнулась я, - я его с утра уже весь обошла. Мне, Ирка, восемнадцать лет, я жить хочу и жизни радоваться, а не сидеть в четырех стенах, как девяностотрехлетняя старуха. Насиделась уже.

Ирка сокрушенно вздохнула и кивнула. Тряпку бросила, фартук развязала...

- Ну, пойдем... Не могу я тебя одну отпустить, Пашенька.

Я пожала плечами. Пусть идет. Вдвоем веселее. Мы вышли за ворота, которые сами открылись, выпуская нас на улицу, и бесшумно закрылись за нашими спинами.

Недлинная улица, заросшая высокими деревьями, просматривалась в обе стороны. Мой дом был как раз посередине. Чистенькая аккуратная пешеходная дорожка проходила вдоль забора, и совершенно было неясно куда идти. Я подмигнула сидевшей на ветке птичке, которая вертела головой, и рассматривала нас с Иркой то одним, то другим глазом. Теперь я, как и она, птица вольная. Полдня в саду бегала и не устала совсем. Молодость — это прекрасно.

Еще бы еще знать, где денег раздобыть... Вроде муж-объелся груш говорил что-то про траты... мол, не трать много... вот только я все шкафчики обыскала, ни монет, ни банкнот, ни даже карточек банковских не нашла

- Ирка, - вспомнила я про всезнающую соседку, - а у меня деньги-то есть?

Ирка шла рядом, равнодушно глядя по сторонам. Ее ничего не радовало. Ни свежая зеленая трава, ни цветы на узких клумбах вдоль дороги... Ну, да, ей же не было вчера девяносто три года, как мне.

- А то ж, - выдохнула она, - твои родители, Пашенька, небедные были. Магомарок у тебя на счету тьма-тьмущая. На всю жизнь хватит и внукам останется.

Я рассмеялась, подпрыгнула и пнула носком туфельки камушек, лежащий посреди дорожки.

- Прекрасная новость, - кивнула, - а как бы нам с тобой снять со счета немного магомарок?

- А зачем? - Ирка остановилась.

Я пожала плечами:

- Купить чего-нибудь... ну, вдруг мы сейчас с тобой увидим что-то интересное. Платье красивое или туфельки...

- Так я и говорю, - кивнула Ирка, - зачем снимать? Муж-то твой доступ тебе сделал. - Я вспомнила, он говорил что-то такое. - Можно аурой платеж подтвердить.

Это мне понравилось. У меня ладошка левая зачесалась от нетерпения, так хотелось потратить и купить чего-нибудь.

До торгового центра, мы с Иркой доехали на такси. Мир магии нравился мне все больше. Никаких телефонов, приложила запястье к панели вызова на перекрестке, и через пару минут перед нами затормозил автомобильчик. Да, немного странный, непривычный, потому что ездил на магии, а не на бензине. но вполне узнаваемый: четыре колеса, кожаный салон, диффузор с ароматом сладкой ванили.