Поскольку дальше прикидываться трупом надоело, Мудров, преодолев внутреннее беспокойство, смело раскрыл глаза

Урод, по-прежнему нависавший над кроватью, приветливо улыбнулся. Понять, что впалые губы изобразили улыбку, было невозможно, но добрый взгляд монстра свидетельствовал о её подобии. Взгляд, как известно, не обманет.

Лысая голова монстра представляла собой зрелище, завораживающее своей омерзительностью. Она состояла из двух несоразмерных частей, как будто половину большого баскетбольного мяча натянули на края сужающейся книзу под острым углом многофункциональной силиконовой воронки со срезанным гибким носиком, предназначенной для заливки в автомобиль всевозможных горюче-смазочных жидкостей. Непомерно высокий покатый лоб, впалые щеки и узкий подбородок обтянуты дряблой сморщенной кожей синевато-зелёного цвета. Два больших круглых глаза без ресниц и бровей вроде бы смотрели по-доброму, но в то же время в них читался холодный взгляд ночной совы. Некоторое сходство с общипанным и обритым пернатым хищником придавал курносый нос, похожий на клюв. Самое отвратительное зрелище являл маленький круглый рот с зажеванными губами, сильно напоминавший анальное отверстие. Судя по впалым щекам во рту у монстра не было не только зубов, но и челюстей, либо они атрофировались и срослись так причудливо, что кроме всасывания жидкости и выпускания слюны, он не способен производить никаких движений. Некую живость гумозе придавали огромные развесистые уши, которые, как чуть позже заметил Мудров, в зависимости от настроения их обладателя могли плотно прижиматься к черепу, сворачиваться в трубочку или оттопыриваться под разными углами и торчать перпендикулярно.

Гуманоид чуть пошевелил наружным краем анальной мембраны, и из неё полились булькающие звуки, отдалённо напоминавшие человеческую речь. Разобрать удалось несколько русских, английских, французских и каких-то восточных, китайских или японских, слов, перемежавшихся отборной матерной бранью. Однако чудовище явно не ругалось, а говорило вкрадчиво, даже ласково. Мудров вспомнил, что его соотечественники с низким уровнем интеллектуального развития тоже матом не ругались, а разговаривали. Но у тех изречённые мысли предельно ясны, у этого жуткая тарабарщина. Причём звуки исходят вовсе не изо рта, а непосредственно из головы монстра и проникают в мозг посредствам телепатии или ещё каким-то заумным и противоестественным способом. Хотя некоторые слова, особенно мат, звучали достаточно отчетливо, что-либо понять было невозможно.

Мудров в недоумении заморгал глазами. Тот усёк, что его не понимают, и жестом руки призвал к терпению. Рука тонкая, обтянутая дряблой кожей с синевато-зелёным отливом в цвет лица, заканчивалась неким подобием клешни с тремя длинными пальцами: большим, указательным и средним. От безымянного и мизинца не видно никаких следов.

Существо распрямилось, отошло в сторону. Мудров слегка приподнял голову, проводил его взглядом и обнаружил при этом, что его собственные вытянутые вдоль туловища руки крепко пристегнуты мягкими ремнями к кровати. Это Мудрову не понравилось. Но, вспомнив правила выживания в застенке, он волевым усилием попытался сосредоточиться на других впечатлениях.

При взгляде со стороны выяснилось, что рост монстра не превышает полутора метров. У него чрезмерно длинные нижние и верхние конечности при относительно коротком туловище. Рахитичная фигура облачена в серую пижаму и поверх закована в синтетический экзоскелет. Ультрасовременные рыцарские доспехи не позволяли чудовищу переломиться пополам и предоставляли возможность передвигаться достаточно ловко.