Они послушно пообещали так и сделать, и она с таинственным видом удалилась.

– Она в своей стихии, – сказала Августа, критически глядя вслед матери.

– Ты говоришь как мистер Мадиган, – сказал Николас. Обняв сестру за талию – та еще не носила корсета, – он повел ее вниз по ступенькам, пока они не оказались на подъездной дорожке. – Давай потанцуем, – предложил он. – Раз, два, три – бросок ногой влево. Раз, два, три – бросок ногой вправо.

Охотно, потому что ночной воздух и мерцание звезд сделали ее безрассудной, Августа подхватила цепочку танцевальных движений. Их гибкие тела совместились, они танцевали, как прелестные марионетки, вдоль подъездной дорожки до самых ворот, и длинные черные волосы развевались у девочки за спиной. У ворот они внезапно замерли, прислушиваясь: топот копыт, скрип колес. Лошадь остановилась. Титус Шерроу и девушка-мулатка Аннабелль спешились. Он сжал ее в объятиях и жарко поцеловал.

Потрясенная Августа предпочла бы убежать, но Николас схватил ее за руку.

– Нужно же нам узнать, что происходит, – прошептал он.

Но чуткое ухо полукровки улавливало любой шепот. Одним прыжком он оказался возле брата и сестры, то ли угрожая, то ли извиняясь.

– Вы что, следите за мной? – резко спросил он.

Аннабелль пряталась в кустах.

– Да, – смело заявил Николас. – Хотим узнать, что ты задумал.

Тайт заговорил мягче:

– Я вывел бедную лошадку на небольшой моцион. Кто-то привязал его к столбу ворот, и он с ума сходил, так как его всего облепили мухи. Вот я и взял его на прогулку. Лучше об этом никому не рассказывайте. Знаете, происходит много всего подозрительного. – В мягком голосе звучала завуалированная угроза.

Брат с сестрой повернули к дому. Они не отрываясь смотрели на задернутые шторы гостиной.

– Гасси, как ты думаешь, что они там делают?

– Тайт не имел права говорить, что происходит много всего подозрительного, – воскликнула она.

– Но кто же эти незнакомцы?

– Там у них идет война, и думаю, они ищут у нас убежища.

– Одно ясно, – сказал Николас. – Нам следует смотреть во все глаза и держать ухо востро, и о том, что мы сегодня видели, не рассказывать Эрнесту. Он, знаешь ли, не в состоянии хранить тайну.

– Она давит тяжким грузом, вот здесь. – И Гасси приложила руку к груди.

Когда они бесшумно вошли в прихожую, их мать как раз несла в гостиную поднос, на котором стояли бокалы и графин с вином. Это зрелище их поразило, так как она не имела привычки носить подносы.

– И что это вы здесь торчите? – потребовала ответа она. – Николас, пойди и принеси из буфета банку с печеньем, да поскорее, – тут же добавила она.

Она ждала с подносом в руках, а Гасси неодобрительно наблюдала за происходящим.

– Мама, – предложил Николас, – позволь, я помогу отнести поднос.

Она ни за что бы не позволила, но он вместе с фарфоровой банкой печенья пролез в дверь следом за ней. Южане встретили его появление недоверчиво.

– Мальчишка надежен, как скала. Скорее умрет, чем проболтается о вашем приходе, – важно объявила Аделина и с угрозой посмотрела на сына.

Вернувшись спустя пару минут к Августе, он весь сиял от возложенной на него ответственности.

– Ура! – вскричал он. – В этом деле я погряз по уши.

– Николас, – отозвалась Августа, – жаль, что ты не умеешь держать себя в руках. Ты ведь знаешь: мистер Пинк поучает, что нужен самоконтроль. Его последняя проповедь была как раз на эту тему.

– Пусть сам себя контролирует и не затягивает проповеди, – надменно ответил Николас.

На верхней ступеньке появился Эрнест в ночной сорочке до пола и с крахмальной оборкой у шеи.

– Поднимайтесь-ка сюда, – позвал он. – Мистер Мадиган улегся на кровать и поет, а рядом бутылка.