– У меня две дочки, – гордо сказал адмирал, – и один сын. Он служит в Королевском флоте.

Аделина звонко поцеловала Эрнеста.

– А теперь, – сказала она, – попрощайся со всеми остальными.

Нисколько не сопротивляясь, Эрнест обнял и поцеловал всех по очереди. Ему очень хотелось подольше оставаться в гостиной, при свете люстры. Обняв Люси, он сказал:

– Я могу прочитать «Бинген на Рейне»[5].

Люси обдало сладким дыханием ребенка. Она прижала его к себе и сказала:

– Прочитай для меня, ладно? Я обожаю декламацию.

Миссис Лэси, увидев объятие, подумала: «Уже до маленьких мальчиков добралась».

– Можно, мама? – спросил Эрнест.

– Можно, – величественно ответила Аделина, – только слова не забудь, а то опозоришься.

– Не забуду, – уверенно пообещал он. Встав так, чтобы быть лицом к зрителям, он начал тонким голоском:

И так далее, до конца, без единой ошибки.

Все зааплодировали, Эрнест покраснел и бросился к матери.

– Кто же в этих краях научил его декламировать так эмоционально и внятно? – поинтересовалась Люси Синклер.

– Жена нашего настоятеля, – пояснила Аделина, – женщина чрезвычайно одаренная. Она обучает детей декламации и игре на фортепиано.

– Фортепиано! – воскликнула Люси. – Кто же из них играет?

Оказалось, что Николас. Опущенные глаза и поджатые губы выдавали его смущение.

– Давай же, – велела Аделина, – сыграй нам ту красивую пьесу Шуберта.

– Нет, мама, – он замотал головой, – я не могу.

– Как же, ведь ты на днях играл ее мне и девочкам, – сказала миссис Лэси.

– Это другое дело.

– Сейчас же подойди к инструменту, – приказал отец.

Николас поднялся и с унылым видом уселся за фортепиано. Он сыграл пьесу почти без ошибок.

– Сколько огня, какой финал! – вскричала Люси Синклер.

– Моя жена разбирается, – сказал Кертис, – ведь она училась музыке в Европе.

– Пусть и она нам сыграет, – предложила Аделина.

– Если бы я выбирал, что мне больше по душе, так это музыкальный вечер, – объявил адмирал, который вообще не различал мелодии.

– Лично мне нравится декламация, – не согласилась миссис Лэси.

– Ах, вы еще не слышали, как читает наша дочь, – сказала Аделина.

Николас, который удостоился аплодисментов за свою игру, вернулся к учителю и молча сел на диван у двери.

– Гасси, – сказал офицер Уайток, – встань и прочитай нам «Атаку легкой бригады»[7].

Без тени улыбки и полная девичьего достоинства Августа встала и нашла подходящее место, вдали от зрителей, чтобы читать громко и с выражением. Несмотря на юный возраст, у нее была яркая внешность, бледное, но пылкое лицо и черные волосы аккуратными кольцами до талии. Произнося слова: «Долина в две мили – редут недалече… Услышав: “По коням, вперед!”» – она слегка взмахнула правой рукой и устремила взгляд вдаль – «Под жерла орудий подставлены груди – Но мчатся и мчатся шестьсот»[8].

Люси Синклер не выдержала и расплакалась. От ее эмоций глаза адмирала наполнились слезами. Аделина обняла Люси за плечи и погладила по спине. Люси рыдала:

– Какое благородство, какой героизм. Ты, Гасси, прочитала великолепно.

– Мне всегда хочется плакать, когда слышу эти стихи, – призналась Аделина, – но слезы мне даются трудно.

Люциус Мадиган, будто бы говоря сам с собой, произнес:

– Не понимаю, зачем славить трагическую ошибку. Лучше уж о ней забыть.

– А что бы вы сделали, если бы у вас был приказ? – спросил учителя Николас.

– Убежал бы подальше, и как можно быстрее, – без заминки ответил тот.

Так как он был ирландцем, ответ посчитали смешным. Все, кроме Люси, рассмеялись. Она утирала слезы. Миссис Лэси взглянула на нее без всякой симпатии. Какое имеет она, американка, право растрогаться стихами «Атака легкой бригады»!