На лице девушки появилась мягкая улыбка с оттенком насмешки.

– Если ты присмотришься повнимательнее, то заметишь, что я в броне.

– Я заметил. Не хочу тебя расстраивать, но мои стрелы пробивают кевлар.

– Это не кевлар. Это вибраниум.

Клинт поднял брови.

– И как, удобно?

Броня из вибраниума встречалась редко даже у агентов ЩИТа: материал стоил запредельно дорого и достать его было непросто. Это был один из немногих материалов, выдерживавших даже атаки суперсилами.

– Дело привычки.

С быстротой кошки она обернулась и понеслась по мостику прочь. Для кого-то другого движущаяся цель могла бы представлять затруднение, но Клинт с шести лет учился стрелять по летящим предметам. Убрав стрелу с успокоительным, он повертел рычажок и подобрал четыре подходящих наконечника. Всего за несколько секунд он приладил первую стрелу и, когда она отправилась в полет, выпустил еще три одну за другой. Адамантиевые стрелы, снабженные мощными магнитными кончиками, прорвались сквозь плотно натянутый материал на запястьях и щиколотках девушки и, разведя ее руки и ноги в форме буквы Х, пришпилили ее к металлическим балкам.

– Ну что ж, ты пролил первую кровь, – сказала она, указав на порез, оставленный на запястье стрелой, порвавшей ее костюм.

– Я случайно. В конце концов, разгуляться было негде: ткани всего миллиметра два. – Клинт вытащил стрелу со снотворным. – Пока я не отпустил ее, может, расскажешь, что ты тут делаешь?

– Проверяю вашу систему защиты.

– Если ты хочешь меня убедить, что ЩИТ дал тебе задание сымитировать вторжение, не выйдет. Потому что такими делами тут занимаюсь я.

– Я знаю, а я проверяю тебя.

Клинт покачал головой.

– И ты знала, что из кабинета, в котором сидит больше пятидесяти человек, тебя замечу именно я?

Девушка улыбнулась.

– Конечно… Соколиный Глаз.

Клинт замер.

– Кто тебя прислал?

За прошедшие годы он обзавелся несколькими довольно сильными врагами как в криминальном мире, так и среди борцов с преступностью.

– Я сама пришла.

– Не верю.

– Честно. Если мне хочется перейти на чью-то сторону, сначала я должна убедиться, что это не сторона проигравших. – Она посмотрела на Клинта без тени стеснения.

– У тебя немного слышен акцент.

– Я говорю без акцента.

– Я же слышу. Дело не в произношении, скорее, слышно по ритму речи. Меня какое-то время учил акробатике русский, который в семь лет переехал в Штаты. Говорил без акцента, но, когда уставал, начинал говорить с другим ритмом.

– Неплохой у тебя слух.

Она улыбнулась, будто Клинт – ученик в ее классе и только что хорошо справился с контрольной. А как она улыбалась… Ради нее много мужчин, должно быть, решались на самые отчаянные глупости. А она, и глазом не моргнув, наверное, вонзала в них нож.

– Так откуда ты? ГРУ? Внешняя разведка?

– Раньше была в спецназе. Ключевое слово – была.

– Войска спецназначения? Те, что тайные операции проводят?

Девушка не ответила, и только теперь Клинт понял, что она с ним не шутит. Она думает, что делать дальше. На мгновение между ее бровями от раздумий появилась морщинка, и она нервно облизнула губы.

– Тебе можно доверять?

Впервые с момента встречи она сделала что-то неправильно. Он смотрел на девушку, явно демонстрируя настороженность и давая понять, как адски он устал от всех этих таинственных игр. Это была сознательная манипуляция, чтобы создать впечатление, что он на ее стороне.

– Я не знаю. А тебе доверять можно?

В ее глазах промелькнуло неожиданное выражение: девушка удивилась.

– Знаешь… – сказала она, отбросив притворную напряженность. – Я думаю, да.

«И вот ты сменила одну маску на другую», – подумал Клинт, а вслух сказал: