Вскоре гроза осталась позади, и, миновав средневековую эстонскую крепость Нарва, мы пересекли границу и влетели на территорию СССР, спустившись на высоту в двести метров, дабы пограничный патруль мог чётко разглядеть, кто мы такие. После чего, вновь быстро поднявшись до пятисот метров и даже выше, мы миновали первый русский город – Ямбург.

Длинные унылые леса и болота, словно драконы из сказки, охраняли въезд в Ленинград. Но тут показался Кронштадт, крошечный островок посреди моря, а затем утопающий в деревьях Ораниенбаум и Петергоф с его сверкающими каналами, сбегающими к большой воде. И там, в самом начале Финского залива, лежал город Петра.

Я могла видеть все знакомые достопримечательности: и блистающий купол Исаакиевского собора, и сияющий шпиль Адмиралтейства, и десятки других куполов и шпилей. Там же были и зелёные острова, и Нева, и огромные верфи и причалы, где стояло множество кораблей.

Ленинград с воздуха, с неба – какой же он вызвал трепет у возвращавшейся уроженки этого города, для которой тот по-прежнему оставался сердцем мира.

Когда мы вышли из самолёта в аэропорту Ленинграда, высокая, темноволосая и поразительно красивая девушка отделилась от небольшой группы чиновников, стоявших возле таможни, и направилась к партии туристов, которая прибыла одновременно с нами на другом воздушном судне, но гораздо большего размера. Все они были французами, и девушка обратилась к ним на их родном языке, говоря бегло и практически без русского акцента.

"Я пришла, чтобы помочь вам пройти таможню", – сказала она, улыбаясь и показывая свои ровные белые зубы.

Я наблюдала за ней с растущим интересом, поскольку та была не только чрезвычайно хороша собой и уверенно держалась, но и её одежда выглядела неожиданно красивой для советской девушки. Сшитый на заказ костюм из чёрной ткани с юбкой до щиколоток и коротким жакетом до бёдер выгодно подчёркивал её стройную фигуру. Ещё на ней были блузка из мягкого белого шёлка, плотно облегавшая голову и немножко надвинутая на один глаз чёрная шляпка, чёрные туфли и чулки телесного цвета, а в руке она держала чёрную кожаную сумочку с серебряной монограммой. Нитка жемчуга на шее и маленькие жемчужные серёжки, которые выглядели подозрительно настоящими, дополняли этот наряд.

"А она шармо́нт52, эта маленькая советская мисс", – прошептал один мужчина другому, который кивнул, однако ответил несколько настороженно: "Да, но здесь уже начинается пропаганда. Нам прислали эту юную красотку, чтобы произвести хорошее впечатление".

При этих словах, произнесённых не слишком-то тихо, вся компания подозрительно уставилась на девушку. Видимо, она тоже услышала их, потому что на её лице внезапно появилось весёлое выражение, и я подумала, что она вот-вот должна была рассмеяться. Но та быстро взяла себя в руки и продолжила обращаться к группе туристов в спокойной и улыбчивой профессиональной манере хорошо подготовленного переводчика.

По дороге из аэропорта в отель, когда мы ехали через рабочие кварталы к центру города, моим первым впечатлением после почти двухлетнего отсутствия стало то, что большинство людей выглядели здоровыми и загорелыми и женщины казались гораздо лучше одетыми. Преобладал белый цвет: белые русские блузки, которые носили с тёмными юбками, белые костюмы из грубого крестьянского полотна и длинные белые толстовки с красной или синей вышивкой на рукавах и вокруг шейного выреза.

Однако женщины постарше предпочитали облачаться как обычно, то есть в основном в чёрное и с платками на головах, и только молодые, очевидно, стремились изменить свой стиль. Немногие из них носили традиционные косынки, и большинство ходило по улицам с непокрытой головой и длинными причёсками – либо очень прямыми, либо с вьющимися перманентными волнами.