Сказал Иван Сирко Степану.
Тот прямо глянул атаману
В глаза и задал свой вопрос:
«Как звать стрельца, шо Ваню снёс
В лесу ударом подлым сзади?!»
«Той стремянной стрелец Антип
Нежданно вскорости погиб;
Ты ж не журися[2], Христа ради, –
Сирко с двух рук обнял его:
Стрела нашла его легко».
Глава 7
Вмиг Окраина запылала!
Везде, меж Бугом и Днестром,
Рыдала! Горестно стонала!
Страшилась плахи с топором!
Там нарождалось мистне панство[3],
Царь русский жаловал дворянство.
Не счесть погромов, мятежей,
Убийств, восстаний, грабежей!
Тень католической Европы
Нависла смертью над страной!
И запорожской стороной
Бежали панские холопы
К днепровским плавням, «до Сирка» –
«Неволя, як полынь, горька!»
Степан и Грек с панами дрались –
Сирку в сраженьях помогли, –
Но летом всё ж таки собрались
Вертаться до родной земли.
Борьбой за правду заражённый,
Степан, друзьями окружённый,
Спешил собрать по Дону рать –
«Азов у турка отобрать!»
Ушли с ним вместе от неволи
Двенадцать вольных казаков
На Дон с днепровских берегов
Шукать[4] для жизни лучшей доли:
Лихие войны, земляки,
Усатые холостяки.
На Дон со всех сторон стекался
Свободы жаждущий народ.
К станицам сбоку прибивался,
Старшины звали их «наброд»[5].
Вести зачем-то стали сами
Себя надменно с беглецами
Разбогатевшие донцы
Да понизовые купцы.
Но полнится Подонье слухом,
Что зимовейский атаман,
Сын средний Разиных, Степан,
Всех мужиков с голодным брюхом
К себе стал в войско призывать –
Азов намерен воевать!
В один из дней из-под Рязани
Пришёл на Дон Сергей Кривой.
Мужчин босых в тряпье и рвани
Он сотни три привёл с собой:
Искать поживы, хлеба, соли;
Пожить хоть малость с чувством воли!
Не для того, чтоб богатеть,
А чтоб наесться да надеть
В бою добытую одёжу.
Толпу вожак Сергей Кривой
Водил на битву и разбой
И подавал им всем надёжу –
Коль на Дону приют найдут,
То их в обиду не дадут.
Русь испокон крепка корнями –
Людьми, прекрасными душой!
Сильна Россия деревнями
Да верой искренней, большой!
Но зачастую ближе к власти
Тот, кто несёт стране напасти:
Брехун, хапуга и злодей.
Как можно не любить людей?!
Зачем над ними издеваться,
Став у державы во главе?
Что происходит в голове?
Как можно властью упиваться,
Губить народ, культуру, речь,
Русь не ценить и не беречь!
Часть V
Глава 1
По шири русского раздолья
Течёт прекрасная Ока.
Льёт воды к древу Лукоморья –
Чиста, волшебна, глубока.
Питает мир живою влагой,
Людей – здоровьем и отвагой;
Бурлит весеннею порой,
Сливаясь с Упой и Угрой.
Там в битвах русский дух ковался!
И, как слиянье этих рек,
Душою русский человек
В надежде искренней сливался:
Ждал, что приблизится пора
Всемерной правды и добра.
Страх, обречённость, безысходность
Дрожат пред верой во Христа!
Взросло понятие «народность» –
Явило людям неспроста
Характер, волю, единенье.
Возникло дивное явленье –
Русь православная! Народ!
Свершился в жизни оборот:
Своей бескрайней широтою,
Смиренной верой, добротой
И величавой красотой;
Ко всем с душевной простотою
Народность русская взошла –
Свет правды алчущим зажгла.
Степану Разину достойно
Об этом молвил у реки
Сергей Кривой, когда застольно
Беззлобно ржали казаки
Над одежонкой оборванцев –
Курян, калужцев да рязанцев,
Сидевших кругом у котла:
«Портки истёрлися дотла».
«Пусть нынче – дырки да заплаты,
А коль возьмёте нас с собой,
Тогда покажет первый бой,
Что крепче – русский дух иль латы!» –
Промолвил, крепко сжав кулак,
Рязанских беженцев вожак.
Степану сразу полюбился
Рязанцев гордый дух и прыть.
Он им раздал, не поскупился,
Одежду, что сумел добыть
В сраженьях с гетманством днепровским.
Заветам следуя отцовским,
Вооружил да накормил,
И этим многих изумил:
«С чем завтра ринемся в атаку?!
Раздал им порох и свинец!