О, Тайка хорошо знала этот взгляд. Коловерша презрительно щурился всякий раз, когда речь заходила о собаках. Ещё и приговаривал: «Фу, пёсье племя!»

– Неужто Снежок забегал? – она забеспокоилась. Снежка могла прислать только Алёнка. А вдруг у подруги что-то стряслось?

– Нет, к нам пыталась проникнуть совершенно чужая псина! Рыжая, наглая, ушастая. Этот… как его? Во, вспомнил: кокер-спаниель, – Пушок в негодовании шкрябнул когтями по столу. Послышался треск ткани, и Тайка вздохнула. Ладно, она всё равно собиралась менять эту скатерть.

– В Дивнозёрье ни у кого нет спаниелей. Значит, от дачников забежал. Ой, может, он потерялся? Надо скорей его найти! Хозяева, небось, с ног сбились.

– Или нет, – Пушок пожал плечами. – Тай, на дворе осень. Дачники разъехались по домам. Или не помнишь, как ты в прошлом году брошенных котиков пристраивала?

– Ага, и ты, помнится, мне помогал.

– Конечно. Я же сам наполовину кот. Но собака – совсем другое дело. Пускай этому рыжему-бесстыжему похитителю котлет Алёнка помогает. Она как раз собачница. И сердобольная.

– Пушок, ты не прав! – Тайка аж вскочила. – Надо было меня разбудить. Если этого спаниеля действительно бросили, он, должно быть, очень голоден. Вот только представь: тебя бы неделями не кормили? А потом кто-то пожалел для тебя котлету. Тебе бы понравилось?

– Ну я-то лучше собаки, – коловерша нахмурился.

– Для меня ты самый лучший, – кивнула Тайка. – Даже когда бедокуришь. И никакая собака тебя не заменит, это факт. Но с этой своей ненавистью к пёсьему племени заканчивай. А то ты прямо как дивий царь Ратибор, который ненавидит навьих лишь за то, что они навьи. Нельзя так! Собаки бывают разными, как и коты. Как и люди. Характер и добрая душа не зависят от рода и племени, ясно тебе?

– Куда уж яснее, – Пушок поморщился. – Хочешь сказать, я зря всю ночь не спал, дом защищал?

– Может, и не зря, кто знает. Но нельзя обвинять собаку только за то, что она собака.

– Да понял я, понял. Не хочу брать пример с Ратибора. Очень уж он противный.

– Тогда идём искать твоего спаниеля.

– Он не мой, – вскинулся коловерша, но, встретив суровый Тайкин взгляд, кивнул. – Иду, иду. Вернее, лечу. Я же детектив Пушок. От меня ни одна псина не скроется, я их за версту чую.

Несмотря на заверения Пушка, спаниеля они не нашли. Даже следы лап смыл утренний дождь. Встреченные по дороге баба Ира и дед Фёдор тоже не видели в окрестности никаких посторонних собак.

– Может, тебе всё-таки приснилось? – после долгих блужданий по деревне не выдержала Тайка.

– Обижаешь! – распушился коловерша. – Явь от сна я уж как-нибудь отличу. Говорю тебе – наглая такая псина ломилась.

– И прямо всю ночь?

– Ну не всю, а ближе к рассвету.

– Значит, придётся просить о помощи Снежка. Нюх у него получше твоего будет.

– Ты это нарочно, Тая? Не щадишь моё самолюбие. Пирожки с тебя за это! С яблоками! Чтобы исцелить мою израненную душу.

– Будут тебе пирожки, – улыбнулась Тайка. – Но не потому, что я чувствую себя виноватой. Я не хотела тебя задеть, но у собак нюх и правда острей. Это не значит, что они лучше. Просто каждый делает то, что умеет.

Пушок задумался, потом кивнул:

– Это вроде как пригласить эксперта со стороны? Тогда я не против.

– Больше не дуешься?

– Нет. Мне и правда интересно, куда подевался этот несносный кокер-спаниель. Клянусь тебе, Тая, он точно был. Так рвался, а теперь вдруг исчез. Ох, не к добру это.

– Я тебе верю, – Тайка почесала Пушка за ухом. – Наверное, я слишком крепко спала, чтобы услышать, как он скулит или лает. Он же лаял?

– Хм… вообще-то, нет. Что странно для такой настырной собаки. Теперь припоминаю, что он только скрёбся в дверь, а сам не издавал ни звука. Думаешь, эту информацию стоит приобщить к делу? – Пушок поскрёб когтем подбородок.