Уж сколько Дедушка не пытался договорится с Бураном, чтобы он хоть немного поутих, сколько не ходили к нему на поклон и Стужа, и Ветра, и даже Вьюга со Льдом, а только ничего не помогло. Буран всё твердил, что не может стихнуть, ведь каждый год в этот день он начинается на Северном полюсе, и это его работа. А если он будет плохо делать свою работу, его заменят, уволят, выгонят, или ещё хуже – отправят в отпуск! Странный он был, этот северный Буран. Говорил, что очень жалко ему Изморозьку, а только не так-то просто это – огромному снежному циклону взять в один миг, да уйти. Что разгонялся он целую неделю, и шторм на море создавал, и тучи снеговые пригонял, со всех доступных областей их утянул, мол в этом году тучи снежные – редкость. И теперь он никак, ну никак не сможет помочь. В конце концов махнули рукой на попытки его урезонить.

Было всё это неделю назад. С тех пор Дед Мороз пытался дозвониться до Снегурки по нескольку раз на дню. И только для этого, да ещё чтобы вздремнуть часок-другой, возвращался в палатку. А в остальное время все разыскивали Изморозь.

Наконец, сегодня буря улеглась и сигнал прошёл. Правда не до Снегурки, а на мою вороночку, которую делал сам Восточный ветер. И когда уже ночью прибыли снеговики, все вздохнули с облегчением – теперь-то Изморозь точно найдётся. Снеговики принялись за дело решительно – разложили аппаратуру, распределили поисковые группы и отправили Дедушку с друзьями отдыхать, ведь к тому времени те с ног валились от усталости. Оказалось, что есть у снеговиков специальный прибор, чтобы волшебных существ искать – радар какой-то хитрый. Запустили они его, да в два счёта обнаружили, где Изморозь находится. А ведь совсем недалеко и была – у той самой расщелины, где медвежата играли. Тут уж Дедушка вспомнил про голос, что Зимке послышался. Вот, оказывается чей голос-то был, вот кто детишек окликал! Бросились все к расщелине этой. Как могли бежали, а всё же снеговики опередили. Снегом там всё замело за эту неделю основательно, ни следов медвежьих, ни Изморози не видать. Но радар опять выручил, показал, что девочка на верхушке горы ледяной. Снеговики никого не пустили, гору оцепили и начали потихоньку свежий снег с неё скидывать. Так копали почти два часа, и докопались до льдины огромной, что от горы откололась, да вниз поехала. Почти на самой вершине! Вот, подо льдиной этой и была зажата Изморозь. Да не просто зажата, а как будто на ней эта льдина только и держалась. Иголочки тонкие ледяные шли вверх и вниз от девочки, цепляя глыбу, не давая соскользнуть вниз. Тут уж все догадались, как дело было.

Снеговики льдину вдесятером подняли, рядом положили, да аккуратно Изморозь от неё отделили. А она, бедная, ни пошевелиться, ни сказать ничего не может, так заледенела на морозе! Это хорошо ещё, что не рассыпалась мелкими снежными крошками. Снеговики сказали, что очень вовремя её нашли, ещё бы дня два, и… Но тогда никто не хотел думать о том, что – «и…»

Девочку положили на носилки и как можно быстрее доставили в палатку. Стали отогревать, поить, кормить. Только она немного в себя пришла, как сама и рассказала, что рисовала в тот день на горе полярную ночь и северное сияние. Увидела как медвежата пришли, и как льдина треснула. Да не просто треснула, а вниз с горы поехала. Ещё немного и упала бы прямо на малышей. Как назло, те затеяли ссору и никак не хотели уходить, вот и пришлось Изморози льдину тормозить. А что она умеет-то? Подмораживать чуток, ледяные иголочки пускать. Что могла, то и сделала.

Медвежата тоже рассказ Изморози слышали. Так им стыдно стало! Прямо при всех подошли к девочке, слёзы из глаз катятся, носы лапой прикрывают, и давай прощения у неё просить. А Изморозь и не сердилась на них совсем, только заставила пообещать, что ссориться и драться они больше никогда не станут, что бы ни было – всегда дружными будут и добрыми. Медвежата обещали накрепко, и не отходили от Изморози до самого отъезда. Грели её своим пушистым мехом, рассказывали какие-то свои девчоночьи секреты, договаривались писать письма и приезжать друг к другу в гости.