Плевать, что Славка кричал ему вслед. Снимет побои? Пусть!

Влад стремительно шел вперед, пробираясь мимо беспорядочно нагроможденной сантехники. Ему нужно было на воздух. Срочно!

Девушка мелькнула перед ним, ойкнула, он острожно перехватил ее и молча отодвинул в сторону.

- У вас... у вас... - вытаращила глаза та, показывая на него.

Что она хотела сказать, Влад не расслышал. Потому что он наконец вырвался из этого гребанного склада на улицу. На снег, на морозный воздух. Дошел до машины и замер, опираясь на капот. Некоторое время так и стоял, пока шум в ушах не улегся.

Он же... Бл...

Сейчас он прокручивал в голове их с Маринкой разговор.

Ведь он же все это время простить ей не мог, глодало это его подспудно, что она не дождалась. Всего три месяца каких-то. Да. Он не позвонил, не написал, он молчал. Он поел говно. Но она-то позвонить могла! Бабы вечно звонками достают, выносят мозг. А тут позвонить просто. Спросить, ты жив вообще?

А если бы он сдох?! Если бы попал под поезд, и ему оторвало ноги?! Что тогда?! Ему казалось в тот момент, что она предала его, бросила. Так нелогично. Но он так чувствовал.

И эта обида вырвалась из него.

«Всего каких-то три месяца, а ты уже замуж выскочила!»

И это ее пораженное:

«Я?!»

Марина смотрела на него и, казалось, не понимала, о чем он. А он же зацепился за это сразу. Уже тогда заподозрил, что Славка ему врет.

Только сейчас до него дошло, что она просто другая. Она не станет навязываться, цепляться, она просто отойдет. Закроется, отгородится, и все. И все! Все с собой унесет!

Когда он осознал, думал, ему от избытка чувств просто грудную клетку разорвет.

Маринка, Маринка... Три года... Чеееерт!

Провел с силой ладонью по лицу. Потом стукнул по капоту кулаками. Еще и еще. А снег стал окрашиваться красным. Оглядел кулаки — костяшки сбиты, и еще вдруг почувствовал, что нос саднит, и под носом как-то мокро. Тронул, а там кровавя юшка. Глянул на ладонь, потом протер о снег и сипло расхохотался:

- Ну, Суровцева...

Согнулся пополам, опираясь на внедорожник. Смеялся, как идиот. Он-то все понять не мог, что с ней, почему так шугается, все время старается его отфутболить. Владу было дико обидно, он же переживал за нее. Думал, может, этот ублюдок, с которым она живет, обижает ее? Хотел разобраться, помочь.

А оно вона что.

Беременна была, значит?

- Ну, Суровцева!

Вот теперь он разберется!

Глянул на часы, время есть, обед только недавно закончился. А потом сел в машину и помчался обратно в офис.

***

А в офисе тем временем вовсю шла подготовка к Новому году. И раз начальство дало отмашку, коллектив собирался отмечать это событие с помпой. Весь последний год вышел какой-то «пришибленный». Наверное, потому все и стремились поскорее проводить его и начать уже новую жизнь.

Всем хотелось праздника, и чем масштабнее, тем лучше.

В отделе у Марины обед прошел в поедании пиццы и обсуждении сценария, в который постоянно вносились правки. Ежеминутно заглядывали сотрудники из других отделов, все это жужжало и жужжало, потому что каждому хотелось получить в новогоднем представлении хоть несколько слов. И еще были конкурсы. И конкурсов было много!

Марина тщетно пыталась абстрагироваться, но ее тоже поглотил этот шум и галдеж. Работать бы ей все равно не дали, поэтому она сидела и зубрила роль Снегурочки. Так ее хотя бы не трогали.

Зубрила, стараясь не вслушиваться в очередные всплески креатива, а в голову постоянно влезали посторонние мысли. А в эти мысли каждый раз вторгался Влад Сташков. И больше всего вымораживало, что она теперь должна ему денег за ремонт машины.