К огромному удивлению оной, и следующий коридор был чист, зато чуткий слух мог уловить чьи-то голоса. Едва девушка схватилась за ручку двери, как из одной из комнат за дверью чуть ли не бегом вышла какая-то дама, раскидывая по коридору множество красных рубинов. Она явно была в гневе. Франсуа быстро спустилась с лестницы, негромко шепнув юноше о том, что стоит спрятаться, и схватила того за руку, уводя в какую-то из комнат. К ее удивлению, голоса здесь были четче, но все равно такие же неразборчивые и монотонные, словно говорил один человек, и говорил тихо, глотая звуки и слова. Гольц снова наклонилась, чтобы разглядеть происходящее в коридоре сквозь замочную скважину. Через пару мгновений дверь распахнулась, ударяясь о стену, а незнакомка, все так же оставляя после себя небольшие рубины, понеслась куда-то по коридору: очевидно, на улицу.

– Кто это был? – еле слышно спросил Анкерпрасад, удивленно смотря на Гольц.

– Понятия не имею, – так же тихо ответила та, глубоко вдохнув, выпрямилась и вышла из укрытия.

Больше ждать не следовало: наверняка за ней кто-нибудь побежит и, не дай бог, заметит их обоих. Стоило пройти коридор как можно скорее, ведь до заветной спальни было недалеко. Франсуа в пару легких скачков достигла лестницы, пригибаясь, словно воришка, и поднялась по ней. Марвари последовал ее примеру, окидывая коридор заинтересованным взглядом, но не забывая следить и за своей компаньонкой.

– Она права! Мы не можем ждать целую неделю! – донесся звонкий голос из комнаты в самом конце коридора. Франсуа, кажется, очень заинтересовалась этим разговором и решила немного пренебречь планом, уверенно, пусть бесшумно и медленно, зашагав в ту сторону. Анкерпрасад бы остановил ее, но понял, что другого хода тут нет и остается лишь подслушивать – вдруг услышат что-то полезное?

– Если я того пожелаю, вы прождете целый месяц, а то и год, это вам понятно?

Грубый мужской голос отдавал явным высокомерием, превосходством. Такой знакомый Франсуа и такой ненавистный. Гольц почувствовала, как собственное сердце ускорило свое биение, как по вискам начал стекать холодный пот. Ее охватила паника, тихая, но смертоносная, появилось желание лезть на стену, метаться, как тогда, от боли. Только теперь эта боль была лишь воспоминанием, но таким сводящим с ума… Этот голос открывал шкатулку, спрятанную за семью замками. Ее собственный страх перед прошлым, то, от чего она, думала, избавилась, едва покинув стены этого замка однажды. Анкерпрасад безошибочно распознал эту готовность девушки разрыдаться прямо здесь и сейчас, а потому, пусть и не знал причины такой резкой смены настроения, попытался ее успокоить, аккуратно погладив по плечу, при этом ближе подходя к двери.

В помещении за ней воцарилась тишина. На слова того мужчины было просто некому и нечего ответить. Тем не менее продолжалось это недолго, первой заговорила какая-то девушка.

– Да, мы согласны подождать неделю, но не больше, – как-то даже примирительно сказал приятный девичий голосок, заставивший большинство фыркнуть, но слова против никто не сказал.

– Если смотреть в корень проблемы, я вообще против союза с Детьми Ночи. Нам от этого нет никакой выгоды, – послышался уже более громкий, более грубый, но не лишенный женственности и некоторой красоты голос. Еще несколько человек ее поддержали, как можно было понять по поднявшемуся легкому гулу.

– Заткнитесь! Нам куда проще сражаться в союзе против двух кланов, чем в одиночку против трех. Как можно этого не понимать? Хотя… некоторые из вас действительно ни на что не способны, – постепенно тот же голос, при звуках которого на Франсуа накатили эмоции, переходил из грубого и властного в уставший.