– Лучше заведи себе собаку. Будешь гулять с ней по утрам, убирать шерсть по всему дому, она будет портить твою мебель и предметы обихода, а ты будешь её воспитывать и всё восстанавливать. Будет весело. И руки заняты и голова.

– Давай договоримся так: я подумаю над твоим предложением, а ты над моим.

– Над каким именно?

– Очень приятный вопрос. То, что ты категорически не отвергла даже саму мысль о возможности дальнейшего развития нашей светлой любви уже радует, – улыбнулся Дима. – Подумай над всеми моими предложениями. Для начала, я согласен на самую малость – давай разберёмся с этими письмами.

– Дима, – обратилась она к нему по имени, что делала крайне редко, и прозвучало это как-то подозрительно ласково, – я знаю, да и ты знаешь, что ты все ещё очень дорог мне. Я не хочу причинять тебе какую бы то ни было боль. Мне очень трудно тебе отказывать. Именно тебе.

– Вот уж враки, – фыркнул мужчина, – кругом одно железобетонное «нет». Что бы Дима не предложил – все будет воспринято в штыки. А почему? Потому что когда-то давно Дима совершил ошибку и женился на Карине. Глупость какая.

Аня подошла к нему чуть ближе и взяла за руку.

– Я не хочу снова потерять свою семью. Я не могу причинить Мишке такую боль второй раз, – глухо произнесла она глядя ему в глаза. – И ты должен меня понять.

– Я же обещал, что даже мизинцем не дотронусь до тебя, пока ты сама не попросишь.

– А ты не думал, что гораздо больше чем тебе, я не доверяю самой себе? – грустно улыбнулась она.

– Значит, ещё не все потеряно, – сказал Макаров с заметным радостным блеском в глазах, погладив тыльной стороной ладони её щеку. – У тебя есть время подумать.

Дверь бесшумно отворилась и на пороге возник директор компании Потапов.

– Анна Николаевна, – начал он и осекся, увидев столь нежную сцену.

– Уже ухожу, – сказал Макаров, быстро исчезая из кабинета, оставив Аню одну разбираться со столь щекотливой ситуацией.

– Что у вас происходит? – недовольно спросил Вячеслав Григорьевич.

– Слава, пожалуйста, сделай вид, что ты ничего не заметил, – взмолилась Аня, бессильно опускаясь на стул.

– Если мне не изменяет память, я именно так и делал одиннадцать лет назад, а потом ты в слезах стояла и просила перевести тебя в другой город. Вы, женщины, странный народ. Вы склонны все драматизировать, делать поспешные выводы и необдуманные поступки.

Аня покаянно опустила голову, слишком уважая начальника, чтоб отрицать очевидное.

– Я не хочу снова терять хорошего специалиста только потому, что Макаров не умеет не сорить там, где ест.

– Ты выразился, конечно, очень витиевато, – улыбнулась Аня.

– Ну правда, Анна Николаевна, возьмите себя в руки. Есть вещи, которые ни при каких обстоятельствах нельзя смешивать. Работа и секс – это именно такой вариант.

– А ещё какие? – спросила Аня, чтоб увести в сторону вектор воспитательной беседы.

– Водку с пивом. И то, и другое обязательно закончатся головной болью, – пошутил суровый начальник, немного потеплев, и перешёл к обсуждению рабочих вопросов, которые и привели его в этот кабинет.

Вечером Аня вернулась домой утомленной и неразговорчивой. Усталость эта была не физическая и даже не умственная, она была скорее моральной и вызвана злополучными душевными муками, не дающими ей покоя. Алиса, ставшая уже совершенно самостоятельной, ушла в гости к подружке с третьего этажа, и ее мать была полностью предоставлена своим терзаниям. Не то чтобы Аня была несчастна или жалела о своём возвращении к мужу, нет. Наоборот, по прошествии времени она убедилась, что это был правильный выбор, однако, щенячий взгляд Макарова, и все его слова рождали в ней те самые непрошенные чувства, которые не давали покоя ни душе, ни телу.