– Велосипед я вам не отдам, я на вас и так злой. Посмотрите, в чём мне работать приходится, – вместо форменных штанов на нём были шорты в цветочек.

– А может, вы нам его по бартеру отдадите? – предложил тогда Шарик.

Печкин насторожился:

– Вы меня не пугайте. Я ваших бартеров не боюсь. И вообще, у нас одного клиента нельзя больше двух минут обслуживать. Следующий! – На электронном табло над его головой загорелась цифра «2».

– По бартеру – это значит поменяться на что-нибудь, – попытался объяснить Матроскин, протягивая свой талончик с порядковым номером. – Например, вы нам велосипед, а мы вам… молоко.

– Что я вам, младенец, молоко пить? Вот если бы вы мне мороженого предложили… Следующий!

В эти дни в Простоквашино стояла невыносимая жара. Вентилятора на почте не было, и Печкин обмахивался шапкой. Следующим по электронной очереди был Дядя Фёдор. Когда на табло высветился его номер, он подошёл к Печкину:

– А давайте так: мы с помощью вашего велосипеда электричество получим и холодильники запустим. И тогда сделаем вам столько мороженого, сколько вы на этом велосипеде увезти сможете.

Такая идея Печкину понравилась:

– О! А вот это уже совместное предприятие называется! – Они пожали друг другу руки, и друзья побежали домой делать электрогенератор из почтового велосипеда.

Дома экспериментаторы поставили велосипед на специальную платформу. Дядя Фёдор протянул от него к электроящику два провода. По ним от движения колёс ток и должен был пойти.

Печкин сидел у двери и наблюдал за происходящим. Очень ему теперь мороженого хотелось – эскимо или пломбира в вафельном стаканчике. А Вера Павловна и Тама-Тама забрались на печку. Оттуда видно было лучше.

Крутить педали вызвался Шарик. Матроскин ему на всякий случай кастрюлю на голову надел. Мало ли, как оно пойдёт, это электричество.

Шарик взобрался на велосипед и принял позицию «на старт».

– Внимание! Марш! – скомандовал Матроскин. Шарик посильней надавил на педали. На столе закрутился вентилятор.

– Первая скорость. Системы вентиляции! – радовался Матроскин.

Шарик ускорился.

– Вторая скорость. Системы освещения!

Матроскин взмахнул лапами, как дирижёр. По всему дому зажёгся свет.

– Третья скорость. Системы охлаждения!

Большой холодильник у стены затрясся и заурчал. Сработало!

– Ура! – закричали все вместе.

Матроскин ликовал. Теперь можно и молочное производство снова запускать. Кот даже зажмурился от удовольствия. А Шарик на велосипеде ставил новый рекорд.

– Четвертая скорость! Молодец, Шарик! – подбадривал его Матроскин. – Сейчас твой компьютер с интернетом заработают!

Шарик сделал последнее невероятное усилие. Заднее колесо с проводами заискрились, велосипед зашатался, сорвался с подставки и вместе с Шариком полетел прямо в печку – бум-бам-та-ра-рам! От печки в доме поднялось облако золы.

Все перепугались. А больше всех Печкин. Но не за Шарика, а за свой велосипед. Когда облако рассеялось, почтальон увидел, что от его железного коня один металлолом остался – руль погнут, колёса восьмёркой изогнулись. Печкин очень расстроился.

– Я же говорил, тормоза не очень. Теперь у меня ни велосипеда, ни мороженого! Да я на вас жаловаться буду! – возмутился почтальон и ушёл.

А Дядя Фёдор, пёс и кот остались думать, что со всем этим теперь делать.

– И откуда в тебе, Шарик, эта разрушительная сила проснулась? Может, мы тебя кормим слишком хорошо? – вздыхал Матроскин.

Шарик ему отвечал:

– А не надо было меня подбадривать. Когда меня подбадривают, я сам не свой становлюсь. Падок я на похвалу.

Вера Павловна и Тама-Тама в это время в догонялки играли. Они носились друг за другом без устали – вот у кого энергии было хоть отбавляй. Хохоча, Вера Павловна снова забралась на печку. А за ней – Тама-Тама. Она схватила Веру Павловну – попалась! – и обе громко рассмеялись.