«Правительство… с радостью удостоверилось, что число [действительно виновных] заговорщиков… весьма невелико», – особенно тех, кто был «настоящим злодеем на деле или в намерении…». Теперь правосудие должно установить различные «степени преступления», подлинную меру участия в преступлении каждого из подследственных. В документе утверждалось, что «…правительство отличит с надлежащею точностию… разные степени преступления допрашиваемых…»[44]. Таким образом, на официальном уровне декларировались разные степени виновности привлеченных к следствию. Основное различие проходило по принципу участия в планах покушений на особу императора, политического переворота и в событиях мятежа. Те, кто отошел от тайных обществ до их превращения в «злоумышленный» заговор, а также те, кто не знал «настоящей» цели этого заговора и ни в чем больше не обвинялся, могли рассматриваться как вовлеченные в «дело», заслуживающие освобождения от наказания.

В документе перечислялись главные степени виновности: «Первые, виновнейшие, были основателями или начальниками сих тайных обществ». По терминологии автора документа, «главные преступники» уже уличены: это покушавшиеся на цареубийство, возбудители мятежей и их активные участники, применившие оружие. Все они до сих пор не преданы суду, потому что могут быть еще нужны для очных ставок с сообщниками. За ними следовали «те, кои зная все, от прочих скрываемые, ужасные замыслы, участвовали в сих злодейственных намерениях. Другие долженствовали только служить орудием для исполнения плана, им неизвестного». Наконец, последний разряд составляли «слепо-легковерные» участники мятежа, которые «…даже не подозревали, что их вооружают против законной власти и порядка»[45].

Виновность перечисленных категорий подлежала расследованию и наказанию – отметим, что среди тех, кто признавался виновным, оказались и не полностью осведомленные о цели тайного общества, и вовлеченные «обманом» в мятеж. В определении вины указывалось, что Следственный комитет в своей деятельности исходит из основного принципа: «избежать увеличить важность преступления», «чтобы справедливость окончательного приговора не была подвержена сомнению».

Однако очевидно, что этими группами обвиняемых не исчерпывалась вся совокупность привлеченных к следствию. Как сообщалось, Комитет немедленно доносит императору «о всех, кои оказываются взятыми под стражу по неосновательным подозрениям, происшедшим от нечаянного стечения обстоятельств, и его императорское величество немедленно возвращает им свободу»[46]. Заявленные здесь основания для освобождения не выходят за пределы освобождения из-за отсутствия «вины». Под эту категорию лиц безоговорочно подходят только те, кто был действительно арестован «случайно», в силу знакомства и дружеских связей с главными заговорщиками: О. М. Сомов, А. А. Шишков, А. А. Жандр, родственники членов тайных обществ Г. Я. Скарятин, П. И. Черкасов, некоторые другие. Как видим, случаи прощения выявленной в ходе расследования действительной виновности в официальных сообщениях о процессе фактически оглашены не были.

И лишь в итоговом документе процесса, Донесении Следственной комиссии, впервые прямо сообщалось о случаях освобождения от ответственности, наряду с невинными, некоторых действительных членов тайных обществ: «Тем из допрошенных, кои оказались или не принадлежавшими к злоумышленным тайным обществам, или совершенно отставшими от оных, немедленно возвращена свобода…». Разделение всех участников конспирации на знавших о «сокровенной» цели и не знавших о ней нашло в Донесении наиболее полное отражение, получив черты четкого разделения тайных обществ на «злоумышленные» и прочие. В Донесении сообщалось также и о том, что не все из участников тайных обществ привлекались к допросам Комиссии: «По требованиям оной взяты под стражу или призваны к допросу лишь те, даже из членов тайных обществ, о коих по достоверным свидетельствам должно было заключить, что они… участвовали в самых преступных умыслах, или что показания их нужны для обличения главных мятежников и обнаружения всех планов их. О многих, коих имена означены в особом у сего подносимом списке, как не совершенно знавших цель тайного общества, к коему они принадлежали, или удалившихся от оного по чувству вины своей, Комиссия положила только довести до Высочайшего вашего сведения, предавая судьбу их правосудию и милосердию Вашего императорского величества»