Опасаясь, что Германия может создать такую антисоветскую коалицию совместно с Англией и Францией, СССР действует на опережение и заключает договор о ненападении, предложенный Берлином. Этот договор позволил на несколько месяцев оттянуть крупномасштабную войну между СССР и нацистской Германией, хотя прочного мира достичь не удалось – на протяжении всего периода между подписанием советско-германских договоров в августе – сентябре 1939 г. и началом фашистской агрессии против нашей страны 22 июня 1941 г. отдельные боевые столкновения между советскими и германскими военнослужащими являлись заметным фактором взаимоотношений двух государств, что уже само по себе отвергает ложь о том, что якобы СССР и гитлеровский рейх являлись союзниками.

В настоящее время одним из ключевых и наиболее болезненных вопросов советско-германских отношений кануна Великой Отечественной войны являются так называемые секретные протоколы к договорам августа – сентября 1939 г., в которых Советский Союз и Германия якобы поделили между собой сферы влияния в Европе. Не вдаваясь в сложную и далекую от завершения полемику по поводу подлинности этих «секретных протоколов», отметим одно принципиальное обстоятельство – ни сами договоры августа – сентября 1939 г., ни даже «секретные протоколы» к ним, как бы прискорбно это ни звучало для современного человека, не противоречили общепринятой в те годы практике международных отношений. Задолго до СССР дележом мира за счет чужих стран и народов занимались не только немцы, но и такие цивилизованные и демократические государства (без всяких кавычек), как Англия, Франция, США, не говоря уже о странах помельче с авторитарными и тоталитарными политическими режимами, например о Польше, Венгрии или Румынии.

Но вернемся из сферы международных отношений к ситуации в самом советском обществе в 1930-е годы. Важным, до сих пор недостаточно изученным следствием индустриализации и коллективизации становится укоренение в СССР политической системы, полностью ориентированной на осуществление форсированного индустриального рывка, о чем также подробно рассказывается в курсе лекций. Соответственно, как и в экономике, в политической сфере преобладали предельная централизация, администрирование и чрезвычайные методы руководства. Проблемы, возникшие в ходе реализации планов первого пятилетнего плана развития народного хозяйства СССР, во-первых, показали слабую эффективность такого стиля руководства и, во-вторых, выявили растущее несоответствие прежней политической элиты новым реалиям ускоренного развития страны. Партийные кадры, рожденные подпольем, революцией и гражданской войной, были максимально адаптированы к задачам разрушения, им были понятны исключительно насильственные, военные методы администрирования. Они хорошо справлялись с задачами разрушения, но, когда в повестку дня включились задачи расширенного созидания, сразу выявились слабые стороны прежних советских руководителей разного уровня: от регионального до центрального. Осознание проблемных зон в политической системе ставило перед вождями СССР задачу крупных политических реформ.

Именно такие радикальные политические реформы были начаты в середине 1930-х годов. Их увенчанием должны были стать принятие новой советской Конституции и нового избирательного законодательства. Цель реформы – преодолеть раскол общества, оставшийся еще от гражданской войны, произвести мирную, ненасильственную ротацию элиты и наконец создать на будущее прозрачный механизм передачи власти в стране. В конечном счете все нововведения должны были укрепить монолитность советского общества в период подготовки СССР к надвигавшейся войне. Однако политическая реформа вызвала растущее сопротивление со стороны той части элиты, которая неизбежно теряла власть в случае успешного завершения реформы. Старые кадры, скомпрометировавшие себя в годы гражданской войны, в годы насильственной коллективизации и гонений на беспартийную интеллигенцию, не могли рассчитывать на переизбрание в органы власти при условии проведения по-настоящему демократических выборов на альтернативной, состязательной основе. Осознавая неизбежность своего падения с властного Олимпа в случае победы реформаторов, консервативная часть советской элиты готова была идти на крайние меры, лишь бы сохранить свои прежние права и привилегии.