– Я ненавижу крепкий чай, – подметил Ёжин, глядя на Себаса.

– Его приготовила маленькая госпожа, – спокойно ответил Себас.

Услышав ответ Себаса, Ёжин, не раздумывая, выпил чашку и попросил ещё. Себас с лёгкой ухмылкой налил ещё. После ещё одной чашки Ёжин превратился в полусферическую твёрдую субстанцию. Грибницев,увидав истинную форму Ёжина, отправил ранее выпитый чай в Себаса и смеялся с Ёжина.

– Ах ты гриболюб, хорош ржать, – злобно трясясь, сказал Ёжин.

Увидев радостный взгляд маленькой госпожи, Грибницев сказал:

– Маленькая госпожа, а вы знали, какая у дяди слайма любимая игра?

– Нет, какая? – спросила девочка очень заинтересовано.

– Его любимая игра – это подбрасыванья в воздух. Он у нас тот ещё стещняшка, поэтому будет отнекиваться, – сказал Грибницев, ни на миллиметр не убирая улыбку с лица.

– Дядя слайм, пойдём играть, – радостно сказала девочка, взяв Ёжина на руки и отбежала от столика достаточно далеко, что бы Грибницев убрал улыбку и, отдав честь госпоже, сказал:

– Госпожа Надежда, один из моих грибо-парнишей докладывает, что на собрании решается, помогатьли ребёнку Князя или нет.

– И что же они решили? – спросила Надежда, отпив кружечку чая.

– Всё как обычно, за вами решающий, – ответил Грибницев.

– Голос, да…Выберем помочь этому ребёнку или нет, с одной стороны мы ослушаемся приказа князя, а с другой.... Хм что-то здесь не чисто, – проговорила Надежда, смотря в сторону улицы.

– Хотите сказать, что это заговор, но против кого? – спросил Грибницев вскочив со стула.

– Сядь, пожалуйста, на место, Николай, я не знаю против кого, но заговор точно есть. – сказала Надежда, уперев голову в ладони.

– Да, госпожа, вы так давно комне по имени не обращались, – сказал Грибницев, подсев ближе.

– Так вот вы, Николай и Никита, двое – самые преданные мне капитаны после Себаса, которым я могу доверять. Если со мной и Себастианом что-то случится, хватайте мою дочь и бегите, бегите отсюда да подальше, никому, никому из дельт, капитанов, их замов, тем более генералам и их замам не доверять! Понятно?!

– Я понял, госпожа, но куда нам бежать? – отдав честь, спросил Грибницев.

– Прочь из этого мира, мир Церус, там вроде спокойно, – нервно сказала Надежда.

Маленькая госпожа вернулась к столу и положила на него Ёжина и устало зевнула и потёрла глаза кулачками. Себастьян, взяв маленькую госпожу на руки, вышел из комнаты. Ёжин, став обратно собой, одел шорты и накинул халат и, взглянув на Надежду, сказал:

– Ну и каков ваш план, пойти туда и быть что будет?

– Я и сама прекрасно осознаю, что это опасно, но я хочу, чтобы вы двое спасли мою дочь, мою дорогую Вику, мою кровинушку, – договорив, Надежда нескрывала эмоции.

Слёзы текли по её лицу, по ней было видно, что она больше не та строгий генерал, которая когда-то была известна как Богатырша, как Баба Яга. Теперь это была просто женщина, которая знает, что чтобы защитить свое дитя, ей надо пойти на верную гибель, но не в какую она не желает умереть, не увидев, как вырастет её самое дорогое сокровище. Николай и Никита, положив руки на плечи Надежды, одновременно сказали:

– Госпожа, я, Ёжин Никита Ярополков, поклялся вам в верности и исполню любой ваш приказ.

– Госпожа, я, Грибницев Николай Николаевич, поклялся вам в верности и исполню любой ваш приказ.

– Ребята, – вытерев слёзы, та встала и пошла, отдав приказ, – защите Вику, мою дочь, это мой приказ как 3-го генерала БабыЯги.

Уходя из Дендрария, к Надежде присоединился её Зам, и вместе с ним она пришла на собрание, где она проголосовала за помощь дитю Князя. Капитаны перешёптывались о том, что она очень сильно ослабела после рождения ребёнка, а кто-то из капитанов яро защищал её, говоря, что рождение ребёнка сделало 3-го генерала сильнее. Споры продолжались до тех пор, пока в зал не зашли дельты в серых, чёрных и красных масках.