Жители соседних домов высунулись на грохот и рев, но увидели лишь облако пыли над грудой руин на месте старого дома.
Прибывшие бойцы МЧС обнаружили, однако, лишь груду камня и странный запах, как на старой свалке. Связались с конторой, занятой реконструкцией дома, но ее отдыхавший на даче директор сообщил, что работы еще не начались и людей там быть не могло.
Поэтому расследование отложили до лучших времен и разбирать руины не стали.
А через несколько дней приключился петербургский «харм»…
Глава 2
г. Санкт-Петербург, Колпино, 13-я клиническая больница
– Скажите, Маргарита Андреевна, ваш муж точно не ездил в какую-либо Зону?
– Господи, – всхлипнула невысокая полная женщина со следами былой красоты на заплаканном лице. – Ну, какая Зона?! Какая еще Зона? Саша мой из Питера всего-то четыре раза за жизнь и выезжал. В детстве с мамой в Трускавец, раз в Финку да еще два раза в Турцию с нами, как раз перед кризисом. Ну, за город там, на шашлыки с друзьями…
– Так, может, какие друзья артефактами занимались или он сам что-то в этом роде скупал?
– Да откуда ж? Нам и на жизнь еле хватает. Сварщик он, а не бизнесмен какой, чтоб коллекционированием заниматься! – Она опять расплакалась.
– А родственники? – Капитан ФСБ был настойчив. – Это важно, от этого может зависеть жизнь многих людей! Ваша жизнь и жизнь вашего ребенка…
Испуганно всхлипнув, женщина порывисто прижала к себе худого молчаливого мальчика лет восьми.
– Да нет же, говорю! Нет родственников ни у меня, ни у него! Детдомовские мы, у Саши мама умерла, когда он во втором классе был, а я вообще… отказная…
– Хорошо, – кивнул капитан. – Наши сотрудники проедут к вам домой, вы соберете кое-что… Вас и вашего сына придется обследовать. Сами понимаете, таков закон…
– Скажите, а когда можно будет забрать… Сашу? – сглотнув комок в горле, спросила она.
– После окончания экспертизы тело будет кремировано, и вы получите урну с прахом, – сухо отрапортовал офицер. И добавил, словно извиняясь: – Так полагается.
Зазвенел-заверещал смартфон за отворотом бушлата. Сделав знак Маргарите, он вышел.
– Мама, а папы уже нет? – спросил мальчик.
Она сначала хотела соврать, но передумала.
– Да, Лёшенька. Папа умер…
И вновь залилась слезами.
Стоявший в дверях немолодой седоголовый медик в забрызганной кровью зеленой робе опустил глаза.
Примерно два часа назад их мужа и отца привезла «скорая», еще живым.
По документам – Никонов Александр Николаевич, сорок три года, заместитель бригадира ремонтников ЗАО «Метроколлектор».
Они, дежурные хирургического отделения Петр Иванович Сергеев и его коллега Константин Пургин, а также операционная сестра Фирюза Бахрамовна Водина (Водина по мужу, канувшему в нети питерскому алкоголику), родом из Бухары, уже собирались вздремнуть.
Костя, здоровяк лет тридцати и метров двух ростом, недавно попавший к ним сокращенный с флота военврач, как раз закончил травить очередную морскую байку, а Сергеев лениво обдумывал, где найти еще и подработку.
И тут позвонили из приемного и сообщили, что дежурная больница забита, и теперь «скорая» привезла к ним очередного пациента.
Мысленно кроя матом оптимизаторов здравоохранения, коллег, направивших к ним нового больного, и вообще весь свет, Петр Иванович, однако, напялил свежую робу, сполоснул слипавшиеся глаза водой и двинулся вместе с коллегами в приемное отделение.
Но при виде «клиента» всю сонливость как рукой сняло.
Мужичку на вид было лет эдак за сорок, и он находился в глубокой коме. Рядом скукожилась заплаканная низенькая женщина с белоголовым мальчишкой. Явно жена и сын, кто ж еще? Да, вид больной, прямо скажем, имел устрашающий. Весь в крови и грязи, кожа уже синеватого оттенка. Правая рука почти до локтя оторвана, причем, судя по виду раны, ее кто-то долго и вдумчиво грыз. На культю наскоро наложен эластичный жгут из автоаптечки. Наверное, менты… в смысле – полицейские, уж больно неумело наложено. А вот на голове…