Стряслось это за сутки до того, как я повстречал Мышку около кафе. Неизвестные проникли в дом боярыни ночью – боярышню украли прямо из её спальни. Утром Варлая обнаружила на пороге своего особняка мёртвых охранниц. А в комнате дочери – пустую кровать и записку с требованием выкупа.

– Уверена, что это сделали Сомовы! – сказала Силаева. – Даже не сомневаюсь в этом! Кроме них – попросту некому! Эти стервы не первый год распускают сплетни, что кто-то из нашей семьи должен им денег. Сперва наговаривали на мою покойную мать. Какие только грехи её не приписывали! Потом распускали сплетни о долгах Меркулы.

Боярыня ухмыльнулась.

– Вот и до меня добрались. Сумасшедшие стервы. Нет, это точно либо Карла Сомова, либо её мамаша! Да и сумма, которую они потребовали, уж очень похожа на ту, что они приписывают нам в долги. Только в прошлом месяце Карла грозила, что стрясёт с нас эти деньги через Совет. Лучше бы на поединок вызвали, трусливые рыбины! Так нет – их смелости хватило только на то, чтобы похитить ребёнка.

Покачала головой.

– Конечно, Сомовы проделали это чужими руками. Сами, небось, побоялись запачкаться. Знают, что от Совета за такое достанется.

Варлая потрясла в воздухе сжатым кулаком.

– Мать моя женщина, – сказала она. – Обязательно найду шалав, которых они наняли. Те у меня… пожалеют!.. обо всём. Вот увидишь!

Варлая скосила глаза на дочь – та прижалась к её плечу, дремала. Уже заметил, что при Мышке боярыня старалась не ругаться, подбирала «культурные» выражения. На те немногие словечки, что у неё иногда всё же проскальзывали, боярышня обычно реагировала укоризненным взглядом.

Алаина рассказала матери о том, что помнила о похищении. Она не представляла, как оказалась в Оргоне. До вчерашнего дня она не знала и своего имени. И хотя память к ней вернулась, мелкая не смогла объяснить, что делала одна на улице около кафе.

Сказала, что легла дома спать. Потом проснулась от холода, увидела в темноте блеск звериных глаз, закричала. Ну а дальше – встретила меня.

– Надеялась, доча подскажет, где искать этих гадин, – сказала Силаева. – Не повезло. Она их, похоже, не видела. Вот же… засада. Не представляю теперь, как продолжать их поиски. Охранниц, что дежурили в ту ночь у дома, тоже не расспросишь: мёртвые не разговаривают.

«Это смотря кто захочет их разговорить, – подумал я. – У меня бы они соловьями пели».

Выкуп за дочь Варлая собрала – помогли родственники. Боярыне пришлось расстаться с «кое-каким» имуществом.

– Хорошая была земля, нетронутая – такую сейчас на острове редко встретишь, – сказала она. – Досталась мне от жены. Не зря я раньше не хотела продавать этот Выховский лес: как чувствовала, что пригодится. Думала сделать его приданным Алаины или Росли, если понадобится.

Погладила мелкую по голове.

– Ничего. Бесприданницами дочери не будут. Время и силы есть – придумаю что-нибудь. Мне ещё повезло, что сумела всучить этот участок сестре – до конца жизни теперь Меркуле обязана. А так и выкуп собрала, и Выховский лес остался у семьи – будет где охотиться: люблю это дело. Но… если бы не старшая сестра… Где бы я раздобыла столько денег, да ещё и так быстро? Не идти же к марисским ростовщицам? Всем родом бы потом погашали их грабительские проценты.

Боярыня выполнила все требования похитителей. Заплатила. Но дочь ей не вернули.

– Теперь понятно, почему, – сказала она. – Они её потеряли! Растяпы. Или доча сбежала от них. Это она может: ловкая, как горностай – вся в меня. Ты представляешь, Кира, что я пережила за эти дни? Едва волосы не поседели! Объявила награду за свою девочку: пообещала денег любому, кто подскажет, где её искать! Вот… нашлись добрые люди, отыскали её в вашей забегаловке.