«Экстренный выход!» – Замелькала перед глазами надпись жирным красным шрифтом. Меня принудительно возвращали в реал.

Вот как я не понял свои ощущения во время входа в игру, так не понял их и во время выхода. Вроде только что стоял на границе леса и пляжа в виртуальной реальности на берегу озера, и вдруг уже выныриваю из геля, видя перед собой возмущенное лицо своего куратора. Как же хорошо, что в этой гадости нет никаких проводов, мне кажется, что, запутавшись в них, запросто можно утонуть.

– И чего ты натворил? – Накинулся на меня Володя. Он был весь какой-то пунцовый, а его безразмерная футболка не просто намокла от пота, с нее натурально начинало капать. – Ты его сломал!

– Кого сломал? Болотника? – Мне, в отличие от Вовчика, наоборот, было очень весело, наверное, давал о себе знать адреналин от переговоров с компьютерной нечистью.

– Управляющий сегмент, – на Володю реально было больно смотреть. Я даже запереживал, как бы сейчас дело до гипертонического криза или инсульта не дошло. Все-таки Вовчик у нас дядя крупный, вдруг упадет еще здесь. Я такого веселого носорога даже с места не сдвину.

– Какой сегмент? – Я и вправду не понимал, в чем дело, но раз человек так сильно переживает, значит, наверное, действительно все не очень хорошо.

– Часть искусственного интеллекта, отвечающая за поведение неигрового персонажа, – Володя хватал ртом воздух и безостановочно жестикулировал. – Ты что, сам не понял? Болотник завис! Мы его полгода готовили, все баги вычищали! Что ты сделал?

– Да ничего не сделал! – Я повысил голос, ненавижу, когда мне предъявляют претензии за то, чего я абсолютно не понимаю. – Мы разговаривали просто, а потом он взял и замолчал. И глаза как стеклянные стали.

Вовчик ничего не ответил мне, только махнул рукой и отвернулся, его дыхание стало свистящим и каким-то всхлипывающим.

– Эээээ, – я реально испугался. – Володя, тебе точно врач не нужен? Ты чего так странно дышишь?

– Все в порядке, – он повернулся ко мне, и я заметил в его руках ингалятор. – У меня астма, всегда на нервной почве обостряется. Сейчас пройдет.

Его дыхание действительно становилось более спокойным, цвет лица постепенно возвращался от синего к нормальному.

– Так, – Володя вздохнул и медленно выдохнул. – Иди в душ, ты гелем уже все вокруг залил, еще и воняет от тебя. Помойся, переоденься и проговорим всю ситуацию еще раз. Ты, по сути, игровой сценарий нарушил.

– Ничего я не нарушил, – огрызнулся я, направляясь к санузлу.

Натирая себя мочалкой, я все пытался понять, мог ли я действительно сделать что-то, способное сломать игру. По всему выходило, что нет. Мне сказали оглядываться – ну так я это, собственно, и пытался делать. Кто же знал, что мне подсунут гарем, который требует заботы и защиты? И болотник этот еще! Я что, дрался с ним? Руку или ногу оторвал, которую пришить невозможно?

Я просто пытался договориться, чтобы все игровые и неигровые персонажи жили дружно. А в результате оказалось, что все очень плохо, и виноват в этом я! Где справедливость? Хотя этот вопрос сегодня я уже раз десятый задаю сам себе, видимо потихонечку надо привыкать к мысли, что справедливости нет и не было.

К моему удивлению, гель действительно легко смывался под душем, оставляя ощущение какой-то мягкости на коже, как после массажных лосьонов. Больше мне, к счастью, сравнивать не с чем. Я, как Машка, регулярными кожными процедурами не занимаюсь.

С наслаждением растеревшись полотенцем, я оделся и вышел в комнату, где Володя по-прежнему совершал ритуальные танцы вокруг компьютера и нейро-ванны, параллельно, видимо, читая какую-то сложную молитву на древнем иврите.