– Соответственно 310 / 72 / 40 метров у среднего дальнего разведчика, и 604 / 151 / 85 метров у большого дальнего разведчика.

Поражённый услышанными размерами космических кораблей, я молча наблюдал, как в боку огромного висящего в пустоте корабля начали раздвигаться в стороны освещённые прожекторами челнока створки грузового трюма. Компьютер подсвечивал их контуры зелёным цветом и показывал широкой пунктирной линией наш путь для захода на посадку.

– Челнок производит автоматическую посадку в третий грузовой трюм, – проинформировал меня Сто первый.

– А сколько всего трюмов у корабля?

– Шесть.

– А какая грузовместимость и вес самого корабля?

– «Сто первый» имеет трюмы и склады общим объёмом 25 тысяч кубических метров. Максимальная масса груза – 12,5 тысяч тонн. Максимальная масса МДР – 49 тысяч тонн.

– Ого!!! Как наш большой морской линкор середины прошлого века! А какая мощность двигателей и скорость?! – у меня разгорелись глаза от любопытства.

– Разумный Дима, полная техническая информация по МДР «Сто первый» и множеству других кораблей будет получена после медосмотра, определения индекса интеллекта, установки нейросети и изучения необходимых баз знаний.

– Это долго? – я наморщил лоб.

– Субъективно – несколько минут. Все процессы будут происходить в медицинской капсуле во сне. Пока не пройден медосмотр, невозможно предсказать, сколько это займёт реального времени. От двух до десяти дней.

– Мне спешить некуда, но жутко хочется обо всём вокруг узнать. От любопытства просто распирает! Меня сейчас порвёт, как бобра из анекдота!

– Я видел эту историю в вашей сети Интернет, её часто упоминают, – важно проговорил Сто первый, – Маленький поросёнок по кличке Пятачок и бобёр курили запрещённые вещества. Пятачок потерял сознание, очнулся, а рядом сидит медведь Вини Пух. Пятачок испугался, что это бобра раздуло и сейчас разорвёт, и он закричал во весь голос: «Выдыхай, бобёр! Выдыхай!» Если провести аналогию с нашей ситуацией, я могу тебе сказать «Выдыхай, Дима! Выдыхай».

Всё это было произнесено таким ровным голосом, без тени эмоций, что меня разобрал дикий, чудовищный хохот. Наверное, это была своего рода истерика – накопившиеся переживания последних дней, дикие волнения последних часов нашли из меня выход через неудержимый смех до слёз. Сто первый никак не прокомментировал происходящий со мной припадок и молча ждал, когда всё закончится, и я выйду из челнока в трюм. Когда я замолчал, то поднялся с кресла, вытирая рукой выступившие от смеха слёзы, забрал из машины гитару, и вышел по опущенной аппарели из челнока, Сто первый таким же безэмоциональным голосом сказал: «Иди по световой линии на полу в медотсек».

Я и пошёл. Жёлтая линия на полу повела меня из огромного, лишь частично занятого рядами огромных стальных контейнеров, трюма по хитросплетениям коридоров. Мимо высоченных сдвижных ворот, потом слева и справа были двери обычного размера со слабо светящимися знаками наверху, скорее всего это были каюты экипажа. Наконец, я подошёл к широкой двери, створки которой при моём приближении быстро спрятались в стену. Зашёл в сияющее белым помещение средних размеров. Как я понял – медотсек.

В центре отсека стояли три светло-серых сооружения, напоминающие по форме гладкий египетский саркофаг с прозрачной крышкой. Посередине ближайшего устройства выпирала панель управления, на которой виднелся экран, множество огоньков и кнопок. У стены стояла обычного вида медицинская кушетка, застеленная белой простынёй, и ширма, как я понял, для переодевания. Перед кушеткой стоял стул из блестящего металла.