Европейцев восхищали в XVI–XVII вв. изобилие, роскошь и могущество Востока, а сама Европа казалась им тогда гораздо более бедной и отсталой частью света. Особенно низок был уровень материального производства, прежде всего промышленного. В расчете на душу населения он был меньше, чем на Востоке. Всего на Европу (без России) тогда приходилось 16 % всего населения земли (68 млн. чел.) и 18 % мирового промышленного производства. И хотя по приросту населения в XVI в. Европа уступала Азии (25 % против 35 %), бедность и недоедание были уделом гораздо большей доли ее населения, чем на Востоке того времени.

Лишь на юге Европы, в связанных с Востоком странах Средиземноморья, экономическое и социальное положение было намного лучше, особенно таких итальянских городов-республик, как Венеция, Генуя, Флоренция, Пиза, Амальфи, Ливорно, в значительной степени благодаря постоянной торговле, хозяйственным, культурным и прочим связям с Ближним Востоком и Северной Африкой. В этих городах происходил не только обмен товарами со странами Востока, где почти все эти города и их купцы имели свои склады, фактории, представительства, давние деловые связи. Происходил также обмен опытом и информацией, взаимные знакомство и учеба, освоение приемов и методов, мастерства и технологии. Тем более, что еще со времен раннего средневековья, особенно с эпохи крестовых походов, в средиземноморских странах Европы жили представители народов Востока. Это были колонии мусульманских купцов в Неаполе и Марселе, военнопленные, занятые на различных работах, например в Провансе, арабские врачи, ювелиры, ремесленники, архитекторы. Наконец, это могли быть наемники и рабы.

Работорговля процветала в феодальной Европе, особенно в зоне Средиземноморья. В частности, в Италии почти не было зажиточного семейства, не имевшего в услужении рабов или рабынь с Востока в XVI–XVII вв. В былые времена стимулировавшаяся Византией работорговля в последующие века всячески поощрялась, с одной стороны, мусульманскими корсарами Магриба и османскими «гази» (борцами за веру), оспаривавшими у Испании гегемонию в Средиземноморье, а с другой стороны – генуэзскими и венецианскими торговцами, служившими королю Испании каталонскими и сицилийскими пиратами, а также мальтийскими рыцарями, контролировавшими центральную зону Средиземноморья. Среди рабов в Европе преобладали арабы, африканцы, тюрки, славяне, греки.

Испания, успешно совершившая реконкисту в XV в. и по инерции стремившаяся продолжить ее за пределами Иберийского полуострова, служит убедительным доказательством (от противного) прямой зависимости процветания средиземноморской Европы того времени от связей с Востоком. В упоении побед и завоеваний, которые превратили владения испанских королей в «империю вечного солнца» от Пиренеев до Филиппин, ослепленные блеском военного и политического могущества своей поистине всемирной державы, испанцы гордились достижениями культуры и искусства действительно «золотого» в этом отношении для страны XVI в. Но они при этом как-то подзабыли, что значительная часть их экономического, социального и духовного богатства того времени унаследована от почти восьмивекового процветания арабо-исламской цивилизации страны Аль-Андалус, как называли на Востоке Ибирийский полуостров. Это обстоятельство тогда не только не осознавалось, но и отрицалось, а оставшиеся в Испании мавры, прямые наследники цивилизации Аль-Андалуса, всячески преследовались и либо изгонялись, либо принудительно крестились, превращаясь в морисков. Принятые еще в XV в. «Статуты о чистоте крови» практически закрывали морискам, как и другим новообращенным христианам, перспективу какой-либо государственной или иной общественной карьеры. Поэтому они, сосредоточив свои усилия в сфере экономики, сыграли в ней весьма серьезную, вплоть до наших дней не оцененную по достоинству роль.