Муж Тани рано утром уезжал на работу куда-то в пустыню, дочь отправлялась в детский сад. Шли недели.

Таня часто звонила по скайпу родителям, стараясь держать себя в руках, но иногда нет-нет, да и расплачется прямо перед мамой, чей образ красовался на экране компьютера.

Молодая жена весь день сидела на форумах, где воспользовавшиеся Алией – программой репатриации в Израиль – выходцы из России обсуждали тяготы адаптации, и то, как можно их преодолеть.

Уже через год после переезда мама Лейлы выучила иврит на специальных курсах, смогла подтвердить диплом филфака МГУ и устроиться социальным работником.

Дочь Лейла росла на глазах. Яркое солнце и ежемесячные поездки на мёртвое море сделали своё дело – ребёнок был здоровым, активным и счастливым. Благодаря папе, она проявила интерес к точным наукам, а с подачи мамы неплохо знала русский и английский языки помимо родного иврита.

Девочку быстро заметили в старших классах: после школы она отправилась в Армию обороны Израиля и получила льготы на поступление в Тель-Авивский университет. Лейла училась на программиста, а попутно также интересовалась принципами работы телекоммуникационного оборудования, показывая высокие показатели в учёбе.

Правда были у неё и пробелы в знаниях. Лейла с трудом осваивала историю и основы иудаизма. Как и большинство современной молодёжи, она плохо понимала, зачем ей, программисту знать о том, как развивалось сионистское движение, как боролся Израиль за создание своего государства. Единственное, что врезалось в память – это Холокост и шестидневная война с Египтом.

Новый Израиль рождался в жёсткой борьбе, что оставило отпечаток и на формате политических решений, и на статусе армии в обществе, и на характере взаимоотношений с другими народами в целом. Война пронизывает сознание всех израильтян.

И неудивительно, что на выпускном курсе Лейла завербовалась в отряд 8200 Управления наступательных киберопераций.

В то время технологии соединения человеческого мозга и компьютера уже начали свой победный марш по планете. Однако риски и другие последствия для человека от вмешательства в мозг были пока не до конца изучены.

Израильские военные поставили перед своими специалистами простые вопросы:

– только ли сам человек воздействует на компьютер своими мыслями, или это двусторонняя связь?

– возможно ли принципиально получить доступ к мозгу человека удалённо без его ведома?

– может ли посторонний субъект загрузить вирус для удалённой манипуляции чипом?

– и вообще, чипированный человек – это ещё homo sapiens или уже другой вид?

– и справедливо ли говорить, что человеческая воля уже не имеет прежнего значения, так как homo internetus сможет программировать свой уровень выработки гормонов, уровень стресса, радости и так далее?

– а если воля как явление начнёт растворяться, то как быть с понятием греха в религиях, что станет с традиционными верованиями? А можно ли говорить о демократии как о власти народа, если производитель, имеющий ключи от чипа, станет их удалённо контролировать?

Это были простые, но опасные вопросы, и израильское руководство прекрасно осознавало далекоидущие последствия планетарного внедрения Нюралинк.

В отряде 8200 Лейла попала в отдел поиска уязвимостей нулевого дня, которые позволяют тайно получить полный контроль над атакуемым устройством. Затем она перешла в отдел перспективных разработок, где готовили программное обеспечение для киберопераций против инфраструктуры Ирана.

Вокруг Лейлы трудились весёлые и креативные люди примерно её возраста. Быстро завязались отношения с одним из коллег. Казалось, что все идёт прекрасно, и скоро она станет женой и матерью. Но судьба сложилась иначе.