Реки могут быть и, конечно, часто бывали главным объединяющим фактором, особенно для ранних политических образований. Первые государства были все без исключения речными государствами, сосредоточенными около Тигра и Евфрата, а также Нила, а французская колониальная империя в Северной Америке была основана в долинах рек Святого Лаврентия и Миссисипи. Строго с северо-запада от Москвы Днепр течет на юг к Черному морю, Волга – на восток и юг к Каспийскому, а Волхов течет на север через Ладожское озеро и впадает в Финский залив уже как Нева. Поскольку пороги на Днепре ниже Киева создавали препятствия для передвижения, Киев уступил место пребывания правительства Москве, которая благодаря своему расположению на Москве-реке, притоке Оки, впадающей в Волгу, смогла распространить свое централизующее влияние во все уголки европейской части России. Аналогичная сеть рек, сходящихся к Парижу, делает этот город неминуемым центом Франции и неизбежно сосредоточивает Францию вокруг Парижа.

Изначально правительства усиливали свой контроль над территорией, дополняя естественные пути сообщения и пытаясь преодолевать барьеры, связанные с рельефом. Инки объединили свою империю дорогами, персы построили Царскую дорогу от Сардов до Суз, которая преимущественно следовала практически тем же самым маршрутом, как спроектированная примерно две тысячи лет спустя железная дорога Берлин – Багдад; китайцы, французы и русские соединили свои великие реки сетью каналов, а Рим сохранял контакт с отдаленными частями империи посредством дорог, которые были так хорошо построены, что некоторые из них существуют и по сей день. Карл Великий строил дороги, и каждый последующий шаг Французского Королевства к централизации совпадает с этапом совершенствования путей сообщения внутри страны. В период преобразований после Столетней войны Людовик XI создал первую почтовую службу, а в начальный период быстрого национального подъема, наступивший после религиозных войн, Сюлли (Сюлли, Максимильен де Бетюн (1560–1641) – глава французского правительства при короле Генрихе IV. – Прим. перев.) спланировал свою первую большую дорожную систему.

Железные дороги, конечно, сделали возможной эффективную интеграцию более обширных пространств. До их развития немногие государства, расположенные в конфликтогенных зонах, были в состоянии обеспечить контроль над территориями, лежавшими больше чем в трехстах милях от правительственного центра. Поэтому крупные государства воспользовались этим инструментом и построили железнодорожные линии в силу стратегических и политических причин прежде, чем экономическое значение отдаленных областей оправдало такое строительство. Железные дороги Франции, Германии и России расходятся радиусами из Парижа, Берлина и Москвы. Таким образом, большие континентальные державы упрочили свою целостность развитием собственных железнодорожных систем. Трансконтинентальные линии тянутся через Соединенные Штаты, Канаду и Австралию, а Транссибирская и Туркестано-Сибирская железные дороги включили азиатскую часть России в пределы досягаемости центрального правительства. Мадрид, который предпринял слабую попытку в том же направлении, сегодня с сожалением сознает угрозы, связанные с не соответствующей требованиям железнодорожной сетью.

Действительно, иметь железные дороги в качестве наиболее эффективных средств установления контроля над территорией, через которую они проходят, стало настолько важным, что обладание ими стало почти символом суверенитета. «В современном государстве не дорожная сеть, а железнодорожная сеть является основой организма транспортного пространства. На нем лежит роль диспетчерской государства. Кто контролирует сеть железных дорог, тот также контролирует государство. Кайзер Вильгельм поэтому хотел оставить Саксонии политическую самостоятельность, но взять в управление ее железные дороги, что означало бы потерю независимости. О Данциге, вероятно, как о свободном независимом государстве фактически не может быть речи, потому что Польша сохраняет контроль над своими магистралями. Обладание железными дорогами, следовательно, стоит на первом месте перед всеми политическими завоеваниями, и наоборот, состояние, когда свои пути сообщения выходят из-под контроля, ведет к утрате части своей политической независимости. Все льготы, предоставляемые на железной дороге (Китай – России в Северной Маньчжурии, Турция) являются актами политической слабости и зарождающегося распада» [8. S. 498–499].