– Хм, – сказал Глеб, – неплохо!
И полтора месяца мы с ним работали. Техника речи. Артикуляция. Ударения.
Вот по ударениям отдельно. Как-то московский диктор умудрился сделать ТРИ ошибки, представляя депутата Верховного Совета СССР от Ямала – ТойвО ЯптОкович САлиндер.
Хотя он – ТОйво Яптокович СалиндЕр!
Поэтому всех нас по приезду усаживали за стол и просили написать все ударения в регионе – селения, речки, имена и фамилии.
Существовал целый штат контроля, все ошибки, неточности и ударения фиксировались и публиковались в ежедневных обзорах.
Нельзя было сказать «стратэгический бомбардировщик», он – стратегический! Чувствуете разницу?
Ну а в дикторы попадал народ совершенно разный.
Глеб – из бывших артистов, он рассказывал, как к нему поздно вечером, после спектакля, заходил знаменитый Борис Ливанов.
– Кто там?
– Это я, Бен Ливанов!
Был диктор с образованием – институт путей сообщения. Злые языки называли его «железнодорожником».
Главное, нужно было одно – голос, богатый, с обертонами, узнаваемый. Безупречная дикция.
И нужно чувствовать слово. Звучащее слово. Вот и всё.
Периодически «Гостелерадио» проводило конкурсы дикторов. Вот так они туда и попадали.
И Ольга Высоцкая рассказывала об одном из них: «Не понимаю, почему взяли этого?.. Вот же голос… сказка… заслушаешься».
Ей отвечает художественный руководитель московской группы дикторов Владимир Всеволодов (нам с Тодором повезло, Глеб приболел, и неделю он с нами занимался! Легенда!): «Ольга Сергеевна! Это же диктор! Мы взяли его потому. Вот представьте. Утро. «Говорит Москва… семь часов… погода.» Все четко, красиво и спокойно… Я собираюсь, пью кофе… и вовремя иду на работу! А теперь представьте второго. «Говорит Москва!..» Голос – сказка. Я заслушался. И что? Брился – порезался, яичница подгорела, кофе убежал… И я опоздал на работу!»
Это точно. Диктор приходил в дом с утра. И становился частью жизни.
Всего я проработал диктором радио десяток лет.
Третью категорию мне записали в трудовую при приеме на работу, вторую я получил лет через пять. В принципе это негласный потолок. Высшую категорию получали только москвичи. Ну, может быть, Питер. Первая категория – это областные центры. В Тюмени – это Витя Гвоздовский. Все остальные – максимум вторая.
Под занавес я-таки пробился в первую категорию.
В 1986 году еще раз попал на аналогичные курсы, но уже в Останкино.
Всё. Это была столица телевидения. Старая гвардия радио ушла со сцены, начали появляться диджеи, ведущие с кашей во рту, картавые комментаторы.
И что сейчас радио?
Универ
В Советском Союзе была лучшая в мире система образования. Расхожая фраза. Но, похоже, и правда, по крайней мере, в шестидесятые годы.
Всё начиналось со школы. В родном волжском селе Усолье была только семилетка. Десятилетка – в райцентре.
Зато нашу школу в свое время открывал инспектор народных училищ, действительный статский советник Илья Николаевич Ульянов. Да, да, отец дедушки Ленина! Во как!
И школа соответствовала. Во всяком случае, я и по сей день пишу без ошибок.
Но главное – это, конечно, чтение. «Робинзона Крузо» я прочитал уже в третьем классе. В четвертом – «Всадника без головы». М. Рида читал я под одеялом с фонариком. Мать ругалась – глаза испортишь.
В следующем году появился сказочный шеститомник Майн Рида, красные обложки с золотым тиснением. «Белый вождь», «Квартеронка» и так далее. Тома ходили из дома в дом.
А кто помнит Луи Буссенара «Капитан Сорвиголова»? Я уж молчу про великого «Наследника из Калькутты»!
Какие были издания – со словариком иностранных слов и терминов, картами, схемами парусного вооружения кораблей! Я и сейчас отличу стаксель от лиселя.