– Я надеюсь, Юл, что ты несколько раз подумал, прежде чем доверять ты знаешь кому?

– Да ладно тебе, Неро. Это друг Марь, а Марь никогда не ошибается. Тем более в людях. – Юлий подмигнул дяде, и тот немного успокоился. – Ты же знаешь, я умею работать с информацией и умею ее хранить.

Капитан Ракета помахал нам вслед и скрылся в здании вокзала. Над входом в большом аквариуме заколыхалась крупная синяя рыба.

– Слушай, Юл. А как далеко отсюда до… – Я достал бумаги и уставился в адрес клиники, в которой, согласно данным от Марь, лечилась Ева. Понял, что без ошибок не прочту, и просто показал адрес Юлию.

– Минут десять. Если без нервов.

Мы быстро сели в бежевую колымагу моего подшефного и проехали пару улиц. Юл с трудом выруливал в потоке машин, а я чувствовал, что срочно должен разобраться в себе, иначе, уменьшись моя самооценка хоть на йоту, прощай, журналистика. Михалыч никогда не держит при себе сомневающихся. Я не мог ошибиться. Она должна была…

– Кто она? – переспросил Юлий, и я почувствовал себя сельским сторожем, повстречавшим в лесу Мерлина. Если этот паршивец еще и мысли читает, я убью Марь, и суд меня оправдает. Я не просил помощника. Я предпочитаю красивых женщин, а не сопливых пацанов. И я привык к тому, чтобы в моих карманах находились только мои руки, а в курсе моих мыслей оставалась только моя собственная голова.

– Что? – переспросил я машинально.

– Кто она? – отчетливо проговорил Юлий. – Та, с которой вы сегодня встречаетесь.

Я расслабился и позволил себе самодовольную ухмылку.

– С чего ты взял? – Я постарался произнести эту фразу достаточно равнодушным тоном, но голос предательски дрогнул, и в интонации скользнула крошечная нотка интереса. Юлий явно этого ждал. Он оставил руль правой руке и, почти не глядя на дорогу, начал по-французски отгибать пальцы левой:

– Во-первых, у вас очень мечтательный вид, и я сомневаюсь, что с таким загадочным выражением на лице вы думали обо мне. Во-вторых, госпожа академик, Гретхен Эрн, та брюнетка, что сопровождала вас во время позапрошлого посещения Грианы, и моя непосредственная начальница, отзывалась о вас как о темпераментном мужчине, и нужно ее знать, чтобы понять, что именно она имела в виду.

От мысли о Гретхен по позвоночнику прошел легкий озноб. За такой комплимент из ее уст Лондонский клуб фанатов экстремального секса отдал бы членские взносы за последние шесть лет, а любой американский подросток – все свои бейсбольные карточки.

Нет, жизнь определенно прошла не зря. Вот только почему, интересно, Гретхен так откровенничала с Юлом.

– Ты лучше скажи мне, дружище, – поинтересовался я предельно едко, – в каких таких отношениях взаимного доверия ты состоишь с Гретхен, если она обсуждает с тобой своих мужчин?

– Ну, предположим, не всех, а только наиболее запоминающихся…

Я мысленно подставил свою израненную в боях душу под поток живительного нектара, хотя, честно говоря, эти слова приятнее было бы услышать из уст самой Греты.

– В действительности Гретхен – моя очень хорошая знакомая, можно сказать – вторая мать. Я бы даже сказал, личный доктор.

– Ну-ну, – задумчиво протянул я, и на душе стало приятно и весело, – докторам и священнослужителям следует всегда говорить правду.

Я имел неосторожность усмехнуться более дружелюбно, чем предполагал, и Юлий набросился на меня с новой силой:

– Да ладно, шеф, кто она? Я очень любопытен, а ближайшие десять минут мы с площади не выедем… Так что на вашу улицу Лоэнгебертшсфельтовги… – И как он это выговаривает. Ведь без единой запинки! – мы попадем не раньше, чем через полчаса. На Гриане, а тем более в Чигги пробки относительно редки, но мы с вами, шеф, удостоились чести стоять в одной из самых живописных.