– Ух, бля! Заебись! – громко рыкнул он, покашлял и прочистил горло резким выдохом. После этого закинул бутылку туда же на заднее сидение и кивнул мне, чтобы я садился в машину.

– Ну, теперь-то жить веселее стало. Ну чё, куда едем? – не сбавляя громкость, он спросил у меня, когда мы погрузились внутрь. – Далеко вообще собрался?

– Ну, вообще да, далеко. Я отсюда шёл до Ленина.

– Шёл?! – удивился он. – Весь путь пешком хотел пройти?

– Да, другого варианта не было.

– Ни-ху-я ты путешественник! – сказал он и засмеялся. – Ну поехали на Ленина тогда. Куда точнее?

– Ну адрес точный не скажу, но, короче, там перед перекрёстком с Союзной дома-высотки стоят по правую руку, вот туда.

– Понял, нет проблем! Съёбываем отсюда, а то мне этот район не нравится, – завёл он машину, сделал радио погромче, и мы начали путь.

Это радовало меня. Это значило, что, скорее всего, я доберусь до пункта назначения. Я не боялся ехать с пьяным водителем. Может быть, для меня он был недостаточно пьяным, чтобы напугать своим присутствием за рулём? Больше меня волновало то, что в пути он передумает и выкинет меня где-нибудь на половине маршрута.

– А тебе самому-то по пути туда ехать? – спросил его я.

– По пути? Мне хоть куда по пути! Я просто катаюсь! – с улыбкой ответил Андрей.

– Просто катаешься? Ночью среди недели?

– Ну да! Могу позволить! Может быть я тоже путешественник, как и ты?

– Может быть, может быть… – я отвернулся к окну и начал наблюдать за домами, мимо которых проходил в начале своего пути.

– А что? – хмыкнул он. – Я бы попутешествовал. Я люблю ездить куда-нибудь. Это романтично. И интересно. Особенно, если у тебя есть спутница. ОСОБЕННО! Если у тебя есть СПУТНИЦА! – после небольшой паузы сказал Андрей, а затем разразился смехом. – Особенно, если ей лет четырнадцать и она какая-нибудь беспризорница! Вот это было бы охуенно!

Ход его мыслей начал запутывать меня. Сперва он показался мне вполне адекватным мужчиной, который просто не знает, где купить пива. Теперь он какой-то странный бугай, который ездит пьяным и хочет путешествовать с четырнадцатилетней беспризорницей. Не самый худший вариант для спутника, но, всё-таки, какой-то беспокойный.

– А почему четырнадцать лет? И почему беспризорницей?

– А почему нет? Это же идеально! Ещё бы и байк крутой… – его грубое лицо приняло мечтательный вид. – Представь: закат, тучи после дождя, мокрый асфальт. Где-то в Америке вы выходите из дешёвого мотеля, прохладный ветер обдувает вас свежим влажным воздухом. Она целует тебя в губы, присасываясь, как пылесос, пока твои руки запутались в её волосах. Вы садитесь на большой тяжёлый байк, он заводится с оглушающим рыком, и вы мчитесь навстречу звёздной ночи под запилы тяжёлого рока и хэви-метала. Не это ли счастье? Ты свободен, она свободна, и ей всего четырнадцать, ох… Четырнадцать лет – самый сок, если ты понимаешь, о чём я, – он смеялся, и казалось, что смех его бесконечен. – А беспризорница потому, что если ты с ней, если ты взял её под своё крыло, а особенно если вы ещё и путешествуете, а, значит, преодолеваете трудности вместе, то она будет тебе предана как никто другой. Понимаешь? У неё же никого нет! А тут ты, который оберегает, помогает и дарит тепло. Ну и ебёт.

Смех его очень громкий, и со временем он начал раздражать и раздаваться неприятным громом в ушах.

– А тебе не кажется, что это звучит немного… Педофильски? – выбор в качестве спутницы четырнадцатилетней беспризорницы немного удивил меня. Обычно это не то, что выбирают люди для описания счастья.

– Нет. А с хуёв ли это педофильски звучит? – выразил он искреннее недоумение.