Последняя, повторимся, служит промежуточным, переходным звеном между системами права и законодательства и состоит из реальных единиц правового текста, теоретически объединяемых в отрасли и институты.

Учитывая названную особенность отраслевой системы законодательства, можно говорить о специфической природе НПП.

С одной стороны, НПП не всеми признается элементом законодательства (при сугубо формальном подходе к нему – как системе нормативных актов, построенной по иерархическому или федеративному принципу), но сам правовой акт, лежащий в основе этой системы[67], представляет собой не что иное, как текст, состоящий из отдельных правовых высказываний – отдельных велений законодателя.

С другой стороны, первичным звеном системы права считается не НПП, а ПН, но говорить о ПН мы можем, лишь основываясь на конкретных правовых велениях, непосредственно выраженных в законодательстве[68], т. е. на НПП.

В научном исследовании не всегда уместны образные сравнения, метафоры, однако иногда они помогают яснее выразить ту или иную мысль. НПП представляет собой мельчайшую частицу – квант, из которого складываются атомы правовой материи. Элементом («атомом») системы права является ПН, НПП же может рассматриваться как составляющая элемента («квант»).

Итак, и ПН (содержание), и нормативный акт (форма) строятся из НПП. Существование систем права и законодательства, их центральных элементов, таким образом, невозможно без НПП. Отсюда, можно предположить, что НПП, являясь начальным звеном лишь отраслевой системы законодательства, как бы одновременно связано с обеими рассматриваемыми системами (и с содержанием, и с формой права).

В результате НПП выступает как универсальная категория, объединяющая систему законодательства и систему права. Это своего рода «строительный материал», без которого начальные элементы этих систем немыслимы.

Тот факт, что НПП нельзя однозначно отнести к форме или к содержанию права, не противоречит логике исследования. Рассмотрение формы и содержания по отдельности – это всегда научная абстракция[69]. В этом смысле абстрактны понятия системы права и системы законодательства. В действительности они, взятые в отдельности, не существуют. Они необходимы для детального изучения всех аспектов реально существующего действующего права. Мельчайшим элементом этого реально, объективно существующего права и является НПП – минимальное веление законодателя. Говоря о нем, мы не стремимся различать формальный и содержательный аспекты, потому что как работающий компонент права, как правовое явление, а не его теоретическое понятие НПП существует только в единстве формы и содержания.

Нельзя поэтому согласиться с высказанным в литературе мнением, что НПП имеет неправовую природу и не может рассматриваться как элемент объективного права[70]. Наоборот, его природа – самая что ни на есть правовая, оно выступает как «живая клеточка правовой материи», мельчайшая частица реально существующего права.

Итак, на уровне более или менее крупных структурных образований (таких, как нормативный акт, ПН, правовой институт) условное разделение формы и содержания, отдельное исследование формальных и содержательных аспектов, разумеется, необходимо. Но нельзя забывать, что разделение это условно, что в реальной жизни изучаемое явление существует в неразрывном единстве формы и содержания. Категория НПП позволяет подчеркнуть это единство на уровне мельчайших элементов объекта.

В то же время, переходя на язык научных абстракций, мы встаем перед необходимостью найти в системе соответствующих теоретико-правовых категорий место для НПП. Помещая его в систему законодательства (форму), мы руководствуемся несколькими соображениями: