Владимир садится, плачет. «Не плачь, ты же мужчина! – И хриплый хохот. – Я найду ещё таких же, подготовлю, и мы все вместе разорвём этого старика! А пока – отдыхай».

Подбрасывает Владимира; взмах – и Владимир исчезает вдали.

Следующим взмахом Фурлабар обрушивает вход в туннель.

Алексей спешит к своему туннелю. Перед входом робеет; остановился. Затем шагает, вначале несмело – ждёт преграды, – затем решительней; а едва шагнув внутрь – сразу взлетает и несётся среди вспыхивающих огней.

Алексей приходит в себя в палате.

Реаниматолог решает кроссворд, Анестезиолог смахивает крошки со стола в кювету. Увидел взгляд Алексея. «О! Один вернулся!»

«А второй?»

На экране Владимира – ровная линия. «Чёрт! Как теперь его хоронить? Мы же его не оформили!»

Реаниматолог, освобождая Алексея: «Парамедик оформит по скорой. Как неизвестного мужчину».

Алексей стоит, приходит в себя. Поматывает головой.

Анестезиолог с интересом: «Ну, как там?»

Алексей: «Там… совсем не так, как здесь».

Анестезиолог: «Это мы знаем. Ну, а конкретно?»

Реаниматолог: «Ты из трубы-то хоть вылетел?»

Алексей: «Вылетел, да… Обратно не сразу смог».

Анестезиолог: «Это тут свет вырубали».

Реаниматолог: «Ещё бы немного, и ты… ха-ха-ха!..»

Анестезиологу тоже смешно. Реаниматолог утыкается в кроссворд.

Анестезиолог: «Бутерброд хочешь? У меня остался».

Алексей: «Нет, спасибо…» – он рассеян, пошатывается.

Анестезиолог: «А чего там тебе было надо? По какому делу летал?»

Алексей: «Подругу свою… забрать».

Анестезиолог: «Ну, и как – забрал?»

Алексей: «Да…» – опять шатнуло.

Анестезиолог: «Молодец. Поздравляем».

Алексей кивает. Делает шаг к двери.

«Стой! Подожди! – Реаниматолог машет телефоном. – Река в Южной Америке, вторая буква «а»! Шесть букв!»

«Ребята, извините… Я к вам потом зайду… Спасибо…»

Алексей рассеянно и всё так же пошатываясь идёт мимо двери. И проходит сквозь стену.

У Анестезиолога падает из руки бутерброд.

У Реаниматолога падает телефон.

Алексей в коридоре понимает, чтó он только что сделал. Не может поверить. Пробует пройти сквозь следующую стену. Не получается. Ещё раз. Не получается.

Вышедший с трудом из-за угла БОЛЬНОЙ НА КОСТЫЛЯХ смотрит на попытки Алексея. И – бегом – назад.

Погожий осенний день, даже утро. Алексей и Юля неторопливо идут по аллее (или по набережной). Солнце сквозь жёлтую листву. У Юли шея – в ортопедическом воротнике.

Алексей и Юля у него в мастерской. Он показывает ей свою последнюю картину: «Нежность». Два изогнутых тетраэдра, один выше, другой поменьше, приникли друг к другу – чувство взаимной нежности читается сразу.

«Ты отдашь это на выставку?»

«Нет. Я отдам это Парамедику».

«Зачем?..»

«Был такой договор».

«Не отдавай!»

«Это цена твоего спасения».

«Отдай другую!»

«Другой пока нет. Но даже если бы и была…»

«Попроси его подождать и напиши другую. Отдай ему две! Четыре! Но именно эту – не отдавай! Это же мы с тобой, это нельзя никому отдавать!..»

«Именно эту он и хочет. Он её видел».

«Пусть он передумает».

«Он никогда не передумывает».

Юля плачет: «У меня ощущение… с этой картиной он что-то возьмёт у нас… заберёт… у нас с тобой…»

«Пойми… Это договор…»

Уходит с картиной. Юля рыдает.

Алексей у Парамедика. Картина ещё не вынута из чехла. Парамедик предлагает кофе. Пьют. Алексей не поднимает головы.

Парамедик вдруг отставляет чашку.

Из стены выходит БС – но Парамедик почему-то не испуган. Даже приходит в ярость. (Таким мы его до сих пор не видели.) Срывает с петель комнатную дверь, замахивается ею:

«Уходи!..»

«Вместе с тобой. Довольно, демон, тебе здесь быть».

«Это не ты решаешь!..»

«Я послан Высшим Советом».

«Ты в него не входишь!»