Чижевским первым в мировой науке было доказано, что роль Солнца для природы, живого вещества биосферы, детерминируется не только постоянно излучаемой им энергией, но и периодическими изменениями его активности. Если прибегнуть к системогенетической методологии[205], то можно сказать, что циклы активности Солнца (вспышек магнитно-электрической активности) выступают циклозадатчиками по отношению к циклике биологических, социобиологических, психических процессов на Земле, которые, в свою очередь, становятся внешними циклозадатчиками по отношению к историческим процессам, т.е. к истории человечества.

Отправной точкой к пониманию связей Солнца и земных событий послужили наблюдения древних мыслителей, на которые обратил внимание А.Л. Чижевский. Китайский энциклопедист Ма Туанлин, живший задолго до нашей эры, авторы древних арабских и армянских записей, киево-печерские и новгородские летописцы, создатели галльских и германских хроник, «часто сопоставляли явления, отмеченные на Солнце, в виде «темных образований» (слово «пятно» было введено в начале XVII в.), с земными явлениями в виде грандиозных геофизических катастроф, эпидемических вспышек и массового голода»[206].

Время революции и гражданской войны было голодным временем. Тем более удивительно, что в эти годы русская наука не только не погибла, а наоборот, рождала все новые и новые прорывы. Это показывает не только жизнь А.Л. Чижевского, но и В.И. Вернадского, Н.А. Морозова, Н.Д. Кондратьева, П.А. Сорокина, К.Э. Циолковского, П.А. Флоренского, А.Е. Ферсмана и многих других ученых. Пламя социалистической революции несло в себе не столько разрушительные, сколько созидательные импульсы. Не случайно тогда открывались новые научно-исследовательские институты и создавались культурные организации, рождались новые исследовательские проекты, организовались экспедиции по линии Комиссии естественных производительных сил (КЕПС).

Думаю, что это творческое пламя революции отражалось в творчестве юного Чижевского, которое само по внутренней сущности было революционным и интенсивным, несмотря на экстремальные условия того времени.

Вот как Чижевский характеризует себя, как молодого ученого, находящегося в самом начале научного пути:

«Уже с восемнадцатилетнего возраста во мне проявлялись некоторые положительные черты: это способность к обобщению и еще другая, странная с первого взгляда способность, или качество ума, – это отрицание того, что казалось незыблемым, твердым, нерушимым. Я считал также, что математика равноценна поэзии, живописи и музыке. Я считал, что плюс и минус – величайшие знаки природы. Природа оперирует с этими знаками, как хирург скальпелем… Я многого не принимал на веру… Все опыты я всегда ставил сам и всегда в таком масштабе и количестве, от которых все приходили в ужас. Я, смеясь, говорил: “Верю лишь одному закону – закону больших цифр”… я был весьма темпераментным. Если что-либо задумал и решил, то я так и действовал, и притом быстро. Откладывать своих решений я не любил и тотчас же старался привести их в исполнение»[207].

Известна формула, подтверждаемая историей: революцию делают молодые. Революцию в науке, как правило, тоже делают молодые умы. В Великой Октябрьской социалистической революции совершал свою революцию в мировой науке молодой Александр Леонидович Чижевский.

Новый прорыв в подходе к логике истории, к феномену ее цикличности, зафиксированный в его докторской диссертации, сочетался и с новым открытием в подходе к верификации этой цикличности на базе составления синхронических таблиц. Такой метод можно назвать синхроническим методом (методом синхронии), в основу которого была положена синхрония между 11-летними циклами (точнее – 11,1 года) появления пятен на Солнце, с их прохождением через солнечный меридиан, за которыми стояли мощные периодические электромагнитные импульсы (потоки солнечных высокоэнергетичных электронов), и циклами в истории человечества, или в физиологической ритмике живого мира и людей, включая ритмику «эпидемиологических нашествий» в биосфере. Отметим, что синхронический метод с привлечением современных математических методов распознавания образов в несколько ином контексте был потом положен в основу методологии реконструкции «истинной» исторической хронологии Фоменко и Носовского.