Море вопросов, на которые в науке нет четких, ясных ответов. Это свидетельствует лишь об одном: наука находится в тупике, ее основания ущербны, не полны. Анализ этой ущербности парадигмы науки и выход из этого тупика дан в работах [5. 6]. Частным свидетельством такой ущербности служит концепция В. И. Вернадского и его эпигонов о переходе биосферы в ноосферу [7–15].

В. И. Вернадский на основе своего глубокого эмпирического изучения биосферы видел, что она в его время стала подвергаться сильному воздействию со стороны человечества. Что в ней начали происходить необратимые изменения и что человечество, которое он считал частью биосферы, становится единой популяцией и мощной геологической силой по изменению биосферы и планеты в целом. Для обозначения этапа такого перехода биосферы в новое состояние он стал использовать (с 30-х годов) термин «ноосфера», изобретенный французским математиком и философом Э. Леруа (см. [9, с.343]).

Но такое использование чужого термина было ошибкой и породило неувязки (см. [16, с.36]). Ведь Леруа совместно с Тейяр де Шарденом создавали термин не для обозначения очередного этапа в развитии биосферы (вещественный аспект), а для обозначения сферы разума, создаваемой человечеством (энергоинформационный аспект). «Вокруг Земли, центра наших усилий, души образуют некий огненный пласт материи, погруженный в Бога.» – пишет Тейяр де Шарден в 1926–27 годах в своей «Божественной среде» [1, с.97], – пласт, более детально изученный и раскрытый Д. Андреевым [18]. Но и сам В. И. Вернадский был двойственен: с одной стороны он говорил о планетарной роли научной мысли, а для нее нужен носитель – планетарное ментальное поле, а с другой – он был нацелен в своих исследованиях на вещество, субстрат, что приземляло его, как и его последователей.

Ни Леруа, ни Тейяр де Шарден не включали человечество как вид в состав биосферы, как это делал В. И. Вернадский и другие ученые. Для последних человечество продолжало развитие биосферы, К этому их подталкивал феномен цефализации, открытый Д. Д. Даном. А так как человечество к середине 20-го века действительно стало единой популяцией, заселило весь земной шар и приобрело невиданную ранее мощь, сравнимую с геологическими факторами, то естественно, что этот этап биосферы с человеком следовало выделить особо, дать ему название и говорить о переходе старого состояния биосферы в новое.

Дадим слово самому В. И. Вернадскому. Вот что пишет он в статье «Несколько слов о ноосфере», включенной в монографию [9, с.338–346]: «§ 11. В 1922–1923 гг. на лекциях в Сорбонне в Париже я принял как основу биосферы биогеохимические явления. Часть этих лекций была напечатана в моей книге «Очерки геохимии» [18]. Приняв установленную мною биогеохимическую основу биосферы за исходное, французский математик и философ – бергсонианец Э. Леруа в своих лекциях в Коллеж де Франс в Париже ввел в 1927 г. понятие «ноосферы» [19] как современной стадии, геологически переживаемой биосферой. Он подчеркивал при этом, что он пришел к такому представлению вместе со своим другом, крупнейшим геологом и палеонтологом Тейяром де Шарденом, работающим теперь в Китае [20]» [9, с. 343]. На самом деле они имели ввиду совсем другое, чем В. И. Вернадский.

Таким образом, В. И. Вернадский подхватил созданный другими термин и стал интенсивно его использовать. Какое понятие вкладывал он в этот термин?

«§ 13. Ноосфера – последнее из многих состояний эволюции биосферы в геологической истории – состояние наших дней… Мы входим в ноосферу. Мы вступаем в нее – в новый стихийный геологический процесс – в грозное время, в эпоху разрушительной мировой войны. Но важен для нас факт, что идеалы нашей демократии идут в унисон со стихийно геологическим процессом, с законами природы, отвечают ноосфере. Можно смотреть поэтому на наше будущее уверенно. Оно в наших руках. Мы его не выпустим»