83 % всех мировых доходов находится в руках богатых людей, которые составляют 20 % населения мира, в то время, как 60 % самых бедных людей в мире пользуются всего 5,6 % общих мировых доходов.

При этом постиндустриальная модель экономического развития на поверку оказывается лишь вариантом все той же старой индустриальной модели, и отличается от нее лишь тем, что наиболее ресурсоемкие и экологически ущербные переделы (в последнее время и производство вообще) все больше смещаются в развивающиеся страны, а развитые страны превращаются в паразитические анклавы, в которых концентрируются доходы от ростовщической части услуг. Это показали и последствия мирового экономического кризиса, который проявил оборотную сторону глобальной экономики: финансовые ресурсы, которые в условиях глобальной финансовой системы легко приходят в страну, так же легко и покидают ее тогда, когда это требуется главной финансовой державе мира и ее ближайшим союзникам.

Сейчас уже стало очевидно, что мировые финансовые кризисы, участившиеся в последние десятилетия, возникают потому, что США регулярно решают возникающие там финансовые проблемы за счет других стран. Нынешний мировой финансовый кризис не является исключением. В условиях наличия открытой финансовой системы мира локальный ипотечный кризис в США очень быстро перерос в мировой финансовый кризис.

Вхождение России в глобальную экономическую структуру, основанную на американском долларе, принесло ей отторжение огромных территорий, экономический спад, депопуляцию населения. Ориентация на роль глобальной сырьевой сверхдержавы в период высокой конъюнктуры цен на сырье тоже окончилась крахом.

Нынешний кризис показал уязвимость существующей модели экономики России. Накопленные денежные резервы стремительно тают, сокращается производство в базовых отраслях промышленности. Вместе с тем, мировой экономический кризис, помимо отрицательных последствий, создает и уникальные возможности для быстрого решения накопившихся проблем, радикального обновления и структурной перестройки производства, перехода его на рельсы устойчивого (ноосферного) развития.

Центральное место в этой структурной перестройке принадлежит энергетическому сектору, что связано, прежде всего, со стремительно возрастающим дефицитом традиционных видов невозобновляемого органического топлива. Не случайно, в центре современной политики стоят вопросы энергетической безопасности, а все последние военные и политические конфликты так или иначе связаны с установлением контроля над нефтегазовыми ресурсами или основными транзитными потоками этих ресурсов (Югославия, Ирак, Афганистан, Грузия, Украина и т. д.), направляемыми в экономически развитые страны мира.

Фундаментальной проблемой использования органического топлива, помимо исчерпаемости эффективных запасов в ближайшей перспективе, является его влияние на глобальное потепление климата нашей планеты из-за «парникового» эффекта, основной причиной которого являются выбросы и накопление в атмосфере Земли диоксида углерода – углекислого газа (CO_>2) и других парниковых газов (метана СН_>4, закиси азота NOx, озона О_>3, хлорфторуглеродов).

В последние два столетия изменения в химическом составе атмосферы под влиянием этих факторов приобрели антропогенный характер, что особенно ощутимо проявилось во второй половине XX века.