Я решительно поднялся с кровати.

– Надо разбудить остальных.

Однако осуществить задуманное оказалось не так-то просто. Бодрей всех в это утро выглядел мистер Тауэр, привыкший к влажному климату Туманного Альбиона. Все остальные напоминали аквариумных рыбок, которым пришлась не по вкусу хлорированная вода из-под крана. Хуже всех в этом плане чувствовала себя Ольга. Её лицо распухло. Серо-голубые глаза на бледном лице казались ещё более бесцветными.

– Что с ней? – спросил я Марину.

Предмет моего воздыхания равнодушно пожала плечами. Она и сама была какой-то помятой. Мимические морщинки в уголках рта стали более заметны. Марина бесцельно прохаживалась по номеру в одних кружевах, словно пыталась вызвать во мне новый прилив сексуального возбуждения. Но я старательно делал вид, что абсолютно к этому равнодушен.

– Наверное, акклиматизация, – неуверенно сказала она, подошла к Ольге и профессиональным жестом прощупала её пульс. – Температуры нет, но небольшая тахикардия. Мы все себя паршиво чувствуем сегодня.

Затем она оглядела меня с ног до головы, словно рассматривала натурщика, прежде чем нанести на свой холст первые наброски.

– Исключая тебя, Гаевского и Кита, – задумчиво произнесла она и добавила: – И Шурика. Странно.

– Что тут странного?

– Странно, что именно девочки чувствуют себя неважно, – заключила она, а затем исчезла за дверью санузла, оставив нас с Ольгой наедине.

– Ты как? – участливо спросил я.

– В целом – норм, – ответила она. – Это всё из-за погоды, не иначе.

Никто не захотел тащиться на завтрак в полюбившееся нам кафе «Кедр». Погода не способствовала ни развитию хорошего настроения, ни прекрасному самочувствию. С неба не прекращаясь, лил дождь, хотя и было довольно тепло для такого северного места. Я заставил себя проглотить чашку кофе в гостиничном кафе и закусить её парой тостов с малиновым джемом. Это место более всего напоминало кафетерий с неплохим интерьером, потому что три из пяти столиков здесь были стоячими. В очередной раз, выглянув в окно на огромные лужи и чёрного от влаги Ленина, я захотел пропустить пару рюмок коньяка, но вовремя себя одёрнул. Виолетта поковырялась вилкой в розетке с салатом, а затем нервно и с отвращением скинула её в мусорку.

– Блин, – разочаровано выдала она. – Такой интересный город и такая отвратительная погода.

Только мистеру Тауэру было всё нипочём. На завтрак он «смолотил» целую гору пончиков и тут же начал куда-то собираться. Было видно, что к данному мероприятию он готовился с раннего утра: вырядился в походный костюм «горку», напялил на ноги тактические ботинки.

– Позвольте спросить, – прищурился я. – Уж не на рыбалку ли вы собрались часом?

Кит расплылся в самодовольной улыбке, а затем поднёс к губам указательный палец, тем самым добавляя событию интриги.

– Это сурприиз, – сказал он. – К вечеру вы увидите самый потрясающий и самый шокирующий репортаж в истории!

– Великолепно! – подала голос Марина. – Наш Кит слетел с катушек.

– С чего слетел? Каких покатушек? – не понял тот.

– Не бери в голову, – сказал я. – Просто странно всё это. Не хочешь посвящать нас в планы?

– Это же сурприиз!

– Ну, ладно, – я примирительно поднял вверх ладони. – Только не забывай, пожалуйста, где ты находишься, и не вздумай влезать ни в какие сомнительные мероприятия. И если что – звони немедленно.

Кит кивнул. Мои слова сегодня прозвучали для него как наставления брюзгливой мамочки.

А зря.

Поддавшись внезапному порыву, Кит залпом допил остатки остывающего кофе и чуть ли не бегом выскочил на улицу. Стеклянная дверь кафе жалобно звякнула китайскими колокольчиками ему в след. Сквозь водяные разводы я увидел его невысокую коренастую фигуру, торопящуюся к «Мега-Крузеру». Очевидно, что самоуверенность нашего британского друга перешла в рецидивную форму, и в тот момент я реально испугался за его судьбу. Но предпринимать какие-то активные противодействия не хотелось всё по той же причине. Я не желал превращаться в глазах друзей в ту самую «сердобольную мамашу», ибо репутация нытика и мнительного труса по-прежнему витала в воздухе, готовая прилипнуть к моей персоне окончательно и бесповоротно. Смыть такое дело потом было бы очень не просто.