– Что ты имеешь в виду? – спросил я.

Гай не отвёл взгляд:

– А ты как будто не понимаешь? Да, это призраки, чувак, но не призраки отеля, а наши собственные, чёртовы призраки прошлого снова дают о себе знать. Мы трое, я, ты и Виолетта смогли вырваться из абсолютно противоположной жизненной среды. Да, у всех нас были разные условия. Но суть одна и та же. Безнадёга, чувак, вот, что это такое! У каждого из нас именно это ощущение в жизни было лидирующим, до тех пор, пока мы не показали собственному прошлому средние пальцы и не унеслись на машинах навстречу неизвестности.

Я понял, что Гай вновь ковырнул Истину и многозначительно кивнул.

– Ты не представляешь, через какие мерзости мне пришлось пройти в Москве для того, чтобы решиться на всё вот это, – продолжал он. – Все эти Шурики, Марины и даже твоя бывшая жена воспринимают Путешествие как увлекательное приключение и не более того. Но только для нас троих это жизнь, чувак! Жизнь НАСТОЯЩАЯ! Понимаешь, о чём я?

Он выпил остатки из своего бокала и наполнил его снова. Я опять кивнул. Со всем, что говорил Гай, не согласиться было просто невозможно.

– Может, нам и путешествовать только втроём? – с улыбкой спросил я.

Гай не воспринял это как шутку. Он задумчиво пожал плечами и вновь посмотрел мне в глаза:

– Вполне возможно, что так и станет со временем. Лишние люди отпочкуются сами по себе. Сейчас просто не до всех доходит, что такой вот образ жизни сулит не только приключения и развлечения, но и каждодневный геморрой в виде постоянных «нежданчиков». Потому что жизнь не любит давать комфорт. Комфорт вообще не по её части.

До меня вдруг дошло, что приём алкоголя в середине ночи не способствует вождению автомобиля рано поутру. Гай словно прочитал мои мысли.

– Из меня всё равно водитель никакой. С такой-то спиной! Посажу в КамАЗ Шурика. А ты Маринку попроси. Ей придётся привыкать и учиться, если уж она решиться остаться нонстопером на постоянной основе.

Гай вспомнил что-то своё и тихонько рассмеялся. От выпитого вина он слегка порозовел, но при этом всё равно казался измождённым. Длинный еврейский нос отбрасывал на щёку тень, напоминающую синяк.

Я ощутил, как от выпитого начинают расслабляться мышцы, и прилёг на кровать. Мысли сами собой связались в слова, которые я тут же выдал одной ёмкой фразой:

– Иногда мне кажется, что я умер, а всё это – лишь последний сон разума.

– Ты такой секси, когда философствуешь, – сказал Гай, мгновенно возвращая меня к реальности.

Мы тихо захихикали.

– Давай трахнемся, пока никто не видит, – продолжал он.

– Заткнись, – простонал я сквозь смех.

– Сука, как же больно смеяться, – заохал Гай, держась за поясницу, но при этом, не прекращая хихикать.

А утром мы получили по первое число от Марины. Вначале она прошлась по нашему спонтанному решению напиться посреди ночи, а затем сказала Гаю, что он идиот, потому что дело попахивалет воспалением позвоночного нерва.

– Ты идиот! – грозно произнесла она своим низким бархатным контральто. Про себя я в очередной раз отметил, что весь её образ вызывает у меня ощутимое сексуальное желание.

– Мурин, – прохрипел Гай, лёжа на животе. – На твоём месте я бы не стал на ней жениться. Представь, как эта пантера будет «пилить» тебя вечерами по пятницам?

– Гай, это не смешно! – разозлилась Марина и повернулась к выходу из номера. На пороге стоял заспанный Кит, который ещё не совсем понимал, что же происходит на самом деле. – Придётся тебе везти его в больницу, потому что кое-кто у нас уже «навеселе».

«Кое-кто» – это был я. Кит пожал плечами и отправился вниз, звонить администратору и выяснять, где в Серове есть частная больница. О том, чтобы обратиться в обычную поликлинику, не могло быть и речи. Волокита с приёмом могла растянуться на целый день, и это в лучшем случае.