Несмотря на всё дерьмо, случившееся со мной за последние годы, я оставался дьявольски везучим человеком – я невероятно удачлив, но вот всем остальным не очень-то везёт рядом со мной. Одна сумасшедшая в чахлом райончике Старого города, населённом одними чудаками, предсказала, что «я расплачиваюсь за ошибки давно минувших дней, и, пока долг не будет выплачен, плата продолжит расти». За такое паршивое предсказание я отсыпал ей горсть запрещённых нейролептиков, но главная причина, по которой я вообще заплатил ей, – она была честна и не старалась набить себе цену сладкой ложью. Конкретно в этом пророчестве не было никакого смысла, но всё сказанное ею до того оказалось чистой правдой.

Теперь же, вспомнив её морщинистое, не к месту украшенное кристаллическими микродермалами лицо и тусклые лиловые волосы, я напомнил себе в очередной раз, что не стоит испытывать судьбу.

– Знаешь, сегодня одна принцесса отказалась слушать мои сказки. – Смена темы не всегда верное решение, но не сегодня. – Может, другая принцесса соизволит их послушать?

Мойра приглушённо рассмеялась, но потом осеклась и ответила уже совершенно ровным голосом, без единой смешинки:

– Если принц пообещает не будить принцессу, когда она уснёт. А если честно, я бы хотела, чтобы ты читал до самого утра.

Она крепче прижалась ко мне и уткнулась лицом в голую шею. Её тёплое дыхание приятно щекотало кожу. Мы долго стояли, едва ли не неподвижно наблюдая за огнями двух городов. Я развернулся и попытался разглядеть во мраке черты лица любимой: её чёрная, точно смоль, кожа почти сливалась с темнотой. Она слегка склонила голову набок, и огни за окном отразились в драгоценных глазах двумя призрачными светлячками.

– Ты так и продолжишь глазеть на меня, словно мы на первом свидании? – Её игривая улыбка обнажила ряд белоснежных зубов.

Девушка моей мечты потянула меня за собой, и мы оба упали на диван.

Прошло четыре года с нашей первой встречи – странной и неопределённой, после которой мы уже никогда не расставались. В нас обоих недоставало чего-то важного, будто мы родились без ключевых деталей или потеряли их по пути ко взрослой жизни. Но эти жизненно необходимые детали мы нашли друг в друге. Связь, установившаяся между нами, была неизбежна, и если мне она принесла облегчение, то для Мойры всё сложилось иначе. Едва её семья прознала обо мне, то не задумываясь поставила ультиматум: либо они, либо какой-то уличный наёмник. Мойра выбрала меня и порвала все связи с близкими, не успев нас познакомить. Я сильно переживал за неё. Мне прекрасно известно, каково это – лишиться дорогих сердцу людей. Но Мойра никогда не говорила о своём поступке как о жертве. Она лишь раз заявила о своём решении и велела никогда не ставить её выбор под сомнение. И теперь, как бы ни тяготили меня призраки прошлого, я был обязан держаться от этой истории подальше, пусть и стиснув зубы до хруста.

Наутро мы проснулись плотно прижавшись друг к другу, словно два потерявшихся во Вселенной создания. Её мерное дыхание гипнотизировало и почти заставило вновь вернуться в объятия Морфея, но я сдержался. Графен гасил яростные лучи солнца по ту сторону, оставив нас нежиться во мраке скоротечно прошедшей ночи. Снимать затемнение с окон я не осмеливался.

На стеклянном столике перед диваном светились нейросенситивные часы, состоящие из того же материала, что и вся комната. Они бесшумно парили над поверхностью, строго отсчитывая время. Песчинка за песчинкой они рассы́пались и собрались в маленький фрегат, плывущий над стеклянной гладью. Я снова уснул, сам того не заметив, покачиваясь на полупрозрачных волнах.