Через пару минут подходят два молодых подтянутых чела. Оба в штатском. Здороваются. Вежливые. Марья Петровна церемонно склоняет голову, но улыбаться не торопится. Ого. Личный осмотр.

– Нам нужно переговорить с администратором.

Переглядываемся с портье. Молча. Она делает еле уловимый знак бровями: «В комнату отдыха не ходи». Насмотрелась кина о подслушивающей и подглядывающей аппаратуре! Нет, не дошли мы еще до такого великолепия. Беру ключ от свободного номера на первом этаже и веду туда официальных гостей. Парни моего возраста, один, пожалуй, даже слегка помладше. Недорогие костюмы отутюжены, белые рубашки, темные галстуки, брюки со стрелкой. Молодцы.

– Наслышаны изрядно, но у вас впервые. А здесь действительно работают самые красивые женщины. У вас на конкурсной основе трудоустройство? Типа кастинга?

Можете смеяться, сколько хотите, но такие комплименты с разной интонацией я слышу каждую смену не по одному разу. И, самое интересное, что это правда. Внешняя привлекательность персонала – маленькая дамская слабость нашей шефини. Даже дамы солидного возраста имеют отпечаток былой красоты. А уж о нас с Квасей и говорить нечего. Красавицы. Особенно поутру. Или с перепою. Но все равно приятно. Тот, что постарше, предъявляет капитанское удостоверение. Какие люди. Чего это мы опять натворили?

– Тамара Дмитриевна, вспомните. Эти люди часто появляются в вашем комплексе?

В руке сами собой появляются фотографии. Одного взгляда достаточно, чтобы понять: наши клиенты. На одном фото тот самый клиент в желтой куртке.

– Кажется, пару раз я их видела, – осторожно начинаю я. Отрицать бесполезно, все равно какая-нибудь горничная проболтается.

– С кем они приезжали? Как часто? Ничего не передавали через вас или ваших коллег? Часто ли звонили по межгороду? Куда? Когда?

– Если вы назовете фамилии, – еще более осторожно говорю я, намекая, что уж мне-то они неизвестны, – можно будет посмотреть анкеты или телефонные счета.

Парни переглядываются. Потом снова обращаются ко мне, сияя улыбками:

– Тома, у нас же неофициальная беседа. Ты можешь просто поделиться своими впечатлениями. Диктофонов у нас нет, можем карманы вывернуть. Надо помочь. Это преступники, у нас к их образу жизни есть серьезные претензии. И нам, конечно, разглашать не полагается, но если мы все вместе, всем миром не решим формирующуюся проблему, то ваш чудный комплекс вляпается. И ваша прекрасная шефиня полетит вверх тормашками без выходного пособия. Назревает некрасивая ситуация. Ну?

Баранки гну. Нашли дурака. Защиты свидетелей у нас нет, не было и не будет. Я в задумчивости закатываю глаза и тяну:

– Приезжали с женщинами, какими – не помню. В бассейн ходили. В сауну. За номера расплачивались наличными. В ресторане, баре долгов не оставили. Драк не устраивали.

– Все?! – разочарованно откидывается на спинку стула капитан.

– Все! – честно вздыхаю я и добавляю, указывая на желтокурточного клиента. – А вот этот прямо сегодня заехал.

Парни прощаются. Младший выходит, старший мнется у двери. Преданно смотрю в глаза представителю власти.

– Том, ты на меня очень обижаешься?

Голос интимный и виноватый. Если бы я не сидела, свалилась бы. Точно. Много работать – вредно. Слуховые галлюцинации.

– Нет, – истинную правду отвечаю – Чего в жизни не бывает.

– Вот и хорошо, – капитан несмело улыбается. – Ты во сколько завтра со смены домой поедешь?

Внутренне цепенея, внимательно рассматриваю человека. Невысокий, щупленький, с острым носиком. Никаких заметных достоинств, кроме телячьих глаз. Ресницы длинные, черные, загибаются красиво. Не иначе бывший ухажер какой-нибудь подруги. Или, что еще хуже, Квасин знакомый. Из давних пор. Судя по молящему взгляду должен мне что-то. Хоть бы денег. И отдал бы. По-моему, считает лучшим другом. Не помню, хоть убей. Профессиональная деформация, целыми сменами сверяем личность по данным паспорта и все, следующий. Столько лиц, поток! Надеюсь, я с ним не спала? А то неудобненько получится.