Хоть и принято считать, что закат Скифского царства начался после «ряда сокрушительных поражений от фракийцев и галатов» IV веке до Рождества, но археологические данные и дошедшие до нас документальные свидетельства говорят о том, что и через сто лет после гибели Атея многие причерноморские города оставались данниками скифов. Так что, не внешние враги положили конец скифскому владычеству. Предел власти Грифона положили такие же номады, сохранившие верность древним кочевым обычаям.

В начале 8 века до нашей эры скифы пришли в киммерийские земли как ревнители обычаев кочевых предков, но скоро и сами впали в «грех эллинизма», превратив имперскую конфедерацию кочевников в классическую наследственную монархию с правящей аристократией, с центрами городского типа. Да и сама скифская аристократия попала под «растлевающее» влияние эллинской культуры. Вспомнить хотя бы о Анахарсисе или о Скиле, которые «не только придерживались эллинских обычаев, но даже совершали жертвоприношения по обрядам эллинов». И хотя Скилу его любовь к Вакху стоила не только трона, но и головы, у него сыскалось множество последователей. В последующем «случаи измены представителей скифской элиты своему народу становились все более частыми… „Загнивать“-то приятно!» [Васильева Н. И.].

Вызывающая роскошь царских родов на фоне полунищенского существования остальных номадов, естественно порождала оппозицию. На востоке во главе оппозиционных племен стояли аримаспы – куны – наследники карасукской культуры. На западе в качестве лидеров оппозиции постепенно выделись близкородственные скифам племена, обитавшие на Кубани и в Поволжье. Эти кочевники вошли в европейские исторические хроники под именем савроматов – сарматов. По-тюркски «сарма» – вьючный мешок из телячьей шкуры, "-т» – аффикс обладания [Закиев М.]. Очевидно, что свое прозвище «мешочники» они получили от эллинизированных соседей за своеобразный способ перевозки домашнего скарба, явно не подразумевающий больших богатств.

Что касается более раннего их прозвания – «савроматы» (оставленного Закиевым без перевода), то, как и в случае со скифами, есть смысл поискать в современном русском языке, который вобрал в себя немало тюркизмов и, похоже, сохранил некоторые отголоски той эпохи. Согласно словарю Даля «Савры м. мн. сиб. тебеньки седельные, кожаные подколенники у седла» – похоже отголосок «сармы», только скифы переиначили название народа, а славяне – приседельных мешков. А «саврасый», согласно Ушакову, значит «светлогнедой с желтизной, с черными гривой и хвостом (о масти лошадей)». Слово явно заимствованное, очень уж приметной окраски были савроматские лошади. Похоже, первоначальное прозвание «савромат» означало «владелец саврасых лошадей». Об этом же говорят нам и китайские хроники. Вплоть до времен Танской династии (VI век) в Поднебесной знали о живущем далеко на северо-западе племени конезаводчиков, разводивших пегих – саврасых лошадей. В «Описание мира годов правления Тайпин» (Тайпинхуаньюйцзи) говорится: «Бома (пестрая лошадь) находятся на север от цзйегу (хягасов). Их страна близка к Северному морю, отстоит от [китайской столицы] Чанъань на 14 000 ли (7 000 км) …Отборного войска 30 000 человек, лошадей 300 000 голов… Лошади масти одинаковой – пестрые (И. Б.: – саврасые). Поэтому так и называют [этот народ]» [Кюнер И. В.].

Там же находим и описание быта савроматов. «Страна обычно жестоко холодная, каждую зиму скопляется снег… С помощью лошадей и людей пашут плугом, сеют пять хлебов, любят ловить рыбу и охотиться, ловят рыбу, оленей, выдр, соболей и пр. Мясо употребляют в пищу, из шкур делают одежду… Кочуют. Чтобы сделать дом, связывают деревья, делают колодезный сруб, кроют берестою. Земляные кровати, травяные тюфяки, [к этому] добавляют войлок и так спят. Когда трава кончается, то передвигаются, не имея определенного места