– Ошибаешься. Ты навредишь в первую очередь себе, заключив личность за социальную решетку. Ты лишишь родителей обеспеченной старости. Государство будет вынуждено тащить тебя, вместо того, чтобы получить выгоду от твоего бизнеса в виде налогов.

– Вы такие скучные, – не выдержала Вика. Ей не хватало внимания. – Представляю, до чего вы дойдёте. Лучше быть динозавром и жевать листья. Ведь тогда не было государства, а значит людей. А если бы они и были, то метеорит не оставил никому шансов.

Мы втроём рассмеялись. Марк закрыл глаза и потёр виски. Наш смех причинил физическую боль. Он вдруг резко поднял подбородок и заорал.

– Вы заткнетесь или нет?

И тут я увидела его красные глаза, которые также доказывали тот факт, что он ведёт разгульную ночную жизнь. Они метали молнии. Он переводил взгляд то на Вику, то на меня.

Такое хамство я не могла стерпеть:

– Она болит не от нас, а от беспробудного пьянства.

Марк метнул в мою сторону испепеляющий взгляд и в бешенстве смял пустую пластиковую бутылку.

– Что, на правду нечего ответить? – я сделала шаг вперёд. Он принял это за вызов. В мгновение он оказался в опасной близости. Если бы не вмешался Жан, то я не знаю, чем бы закончилось наше знакомство.

– Вы извините Марка. Просто он сегодня не в духе, – Жан оправдывал Марка. – Ему уже пора уходить.

Слова Жана, казалось, возымели действие, и Марк отступил, но не сводил с меня теперь уже пристальных глаз.

– С тобой позже поговорим, – процедил Марк и скрылся за углом маленькой кафешки. Это прозвучало пугающе.

Я не поняла, к кому относилась угроза: Жану за вмешательство или мне за дерзость? Я не боялась Марка. Такие парни как он, которые могут и подкараулить, и избить (я была в этом уверена), мне противны.

– Ты же видела его состояние, – Жан вступился за друга.

– Это не оправдание. Каждый должен контролировать свои эмоции и язык, – парировала Вика.

Я больше не хотела слышать об этом человеке. Слишком много чести для придурка, испортившего мне настроение. Хорошо, что у меня были ещё пары. Я попрощалась с ребятами, которые продолжали спорить, и поспешила на занятия.

Телефон настойчиво звонил.

«Какого хрена!» Мелодия грохотала совсем близко. Не открывая глаз, я потянулся к тумбочке. Пусто. Трезвон не прекращался. Рука сползла на пол. Нащупав телефон, я нехотя поднёс его к уху.

– Ты где? Куда пропал? – голос Жана казался взволнованным. Хотя, чёрт знает. В таком паршивом состоянии я мог бы перепутать.

Я хотел сказать, чтобы Жан отвязался от меня, но вместо этого получилось мычание. Горло пересохло. Я откашлялся, чтобы придать голосу естественное бодрое звучание.

– Дома, – произнес я, видимо потому что слово было коротким. Но звук все равно был слабым и выдал меня сонного.

– Два часа дня, а ты всё ещё спишь! Ты поедешь на корт? – поинтересовался Жан.

«Какой, на хрен, корт? Что он несёт?».

Словно прочитав мои мысли, он добавил:

– Ты что, забыл? Мы договорились поиграть в теннис сразу после пар.

В то время как Жан вываливал информацию, в моем мозгу не всплыло ничего (ни время, ни место, ни даже человек), что могло бы помочь вспомнить хоть что-нибудь. Я много уделял времени ночной жизни. Жан пытался вытащить меня на свет. Но я сопротивляться. Он звонил и будил меня сутра, чтобы я поднялся на пары. Но это не действовало. Эффективнее было, когда Жан сам приезжал и тормошил меня в кровати. Но сегодня другой случай. Я любил теннис и уже соскучился по нему. Поэтому отказываться не хотел. Жан был отличным игроком. Но в таком состоянии из меня вряд ли получится достойный соперник.

– Сейчас соберусь, – и добавил, – за руль я не сяду. – После такого количества выпитого, мне нужны ещё одни сутки, чтобы из меня полностью выветрился алкоголь.