Через несколько дней я побрил голову. Это было тем шоу, которое официально сделало меня панк-рокером.

Мои родители ничего не сказали по поводу моих рваных джинсов и отсутствующих волос – мы просто не обсуждали такие вещи, как я уже говорил. Но не все отнеслись к этому настолько благосклонно. На следующий день после того, как я побрил голову, один из моих друзей по школе познакомил меня с большим парнем, со смуглой кожей, квадратной челюстью, напористым взглядом и израильским именем. Он был в составе Лиги защиты евреев, так что я ему сказал:

– Это круто, я тоже еврей.

– По-моему, ты скинхед!

– Я не скинхед.

– Я думаю, что ты врешь.

Он схватил меня за воротник и пригвоздил к стене, почти приподняв в воздух: «Докажи!»

Я открыл рот и выдавил из себя традиционное еврейское благословение вина в форме песни: «Baruuuuch аtа Adonaiiii…»

Когда я закончил благословение, он ослабил хватку и разгладил мою рубашку: «Хорошо. Моя ошибка».

Может быть, нужно было не париться, а оставить раскраску лица, как у Адама Анта.

Однажды летней ночью на ранчо Маунтен Медоу кто-то из лагеря украл дома у владельца немного Бакарди, и мы замешали его в наши газированные напитки. Это было впервые, когда я пил с людьми моего возраста. Это были супервеселые времена.

Я вернулся обратно к себе в домик, чтобы сходить в туалет, а в то время, когда я отсутствовал, всех остальных повязали. На следующий день их выгнали.

Это еще раз подтвердило, что мне всегда охуительно везло в жизни. Когда я был ребенком, у меня был настольный футбол с электродвигателем: маленькие пластмассовые игроки хаотично перемещались по доске в произвольном направлении. За кон можно было контролировать только одного игрока с помощью небольшого магнита под доской. У меня есть такое ощущение, что я и есть тот единственный игрок с магнитом. Я не верю в Бога, не верю в судьбу, но не могу избавиться от ощущения, что есть раса людей-кротов, живущих в ядре Земли, которые играют в электрический футбол мирового масштаба, используя огромный магнит, чтобы вести меня в безопасное место сквозь хаос.

Главным доказательством этого является сам факт того, что я выжил на панк-сцене Лос-Анджелеса в начале 80-х без госпитализации или каких-либо серьезных травм.

Южная Калифорния произвела на свет некоторые из лучших образцов музыки и самых известных легенд в истории панка. Она была и до сих пор является самой большой панк-сценой в мире. Но если сцена Лос-Анджелеса 80-х и была известна какой-то одной вещью, то прежде всего это было насилие. Забавно наблюдать, как некоторые из нас идеализируют ту эпоху. Я предполагаю, что это потому, что там было настолько весело и интересно… но только для тех из нас, кто сумел сохранить свои зубы.

Лос-Анджелес, как город, имел единственную в мире сцену, населенную реальными уличными бандами, состоявшими из панков. The Suicidals были из Венис Бич, они были порождением группы Suicidal Tendencies /Суицидальные Тенденции/. The Family возглавлял Джон Масиас из Circle One /Первый Круг/. FFF были из Долины, а L. A. Death Squad /Эскадрон смерти Лос-Анджелеса/ (L.A.D.S. – для краткости) были из Голливуда…

Там их было настолько много, что можно было бы написать целую книгу, только перечисляя их названия.

У банд между собой постоянное соперничество, поэтому через каждые пять или десять минут в любой момент панк-шоу люди били друг друга до кровавого месива. Зеваки получали так же крепко, как и бандиты: однажды барабанщик моей первой группы пил воду из фонтанчика на шоу групп Scream /Крик/ и Subhumans /Недочеловеки/, и кто-то шандарахнул его сзади по голове и полностью исковеркал ему рот. В другой раз мои друзья Эрик и Альберт были избиты клюшками для игры в гольф прямо перед спортивной ареной Olympic Auditorium. Однажды мы нашли скинхеда Эда (который позже стал солистом Royal Crown Revue /Королевское Ревю/) без сознания в переулке, позади клуба Cathay de Grande.