Они отчаянно целовались. Леон гладил ее плечи; они сели, и он рывком придвинул к себе ее ноги. Ребекка с испуганным удовольствием прижималась к Леону и ворсила рукой его волосы.
Виноградник накрыл густой и тяжелый сумрак. В ветках дуба зажглись, и мерно покачивались огоньки искусственных свечей, и Ребекка окинула полным непонимания взглядом внезапную иллюминацию. Она почувствовала, что слабеет – руки Леона обвили ее, как удав. Он стал расстегивать ее бюстгальтер.
Ребекка, задыхаясь, просипела:
– Леон… Я… Мы не можем…
– ?! – он поднял на нее глаза. – Уверена?
– Да… да. Морган просил… не… быть… не… задерживаться…
– Хорошо. Давай собираться! – Леон ослепительно улыбнулся и поднялся, поправляя одежду.
Они сложили пледы и собрали в отведенное место полупустые бутылки. Ребекка молчала, стараясь определить настроение Леона, но он выглядел безупречно спокойным: он неторопливо вышел на поле и обратил взор к небу.
– Необыкновенная ночь, – произнес он. – Сказочная.
Ребекке захотелось расплакаться.
Это не сказка, а пытка.
Обратно двигались медленнее: Ребекка светила телефонным фонариком под ноги Леону, который нес ее на спине. Он вернулся в обычное позитивное состояние и в шутку ворчал, как тяжело приходится парням, девушки которых носят высокие каблуки.
– Такая ты вредина, Бекки Тэтчер5! Нужно было тебя там оставить!
– Ты настоящий джентльмен.
– Это меня и погубит.
Они подошли к стоянке, которая встретила их одиноким мерседесом, и Ребекку осенило:
– А как ты сядешь за руль после всего выпитого?
– Выпитое – твоих рук дело.
– …Что?! Те бутылки… Ты! Ты опоил меня! – она топнула ногой.
– Ты забавная, – Леон погладил ее по макушке.
– Какой позор. Ты все подстроил?!
– …Осталось выяснить один момент. Меня он очень волнует… Ты что, покраснела?
– Не-не-не! – Ребекка отвернулась. – Я больше не играю в твои игры! А щеки красные от алкоголя.
Леон повернул ее подбородок к своему лицу. В наступившей паузе между ними развязался безмолвный диалог:
– Я знаю, ты тоже этого хочешь. Я не дурак.
– Не думай, что ты знаешь все.
Ребекка подумала, что зажги сейчас кто-нибудь спичку, взорвется весь виноградник. Она опустила голову и прошептала:
– Мне завтра на работу рано.
– Понятно… Ну ничего, в следующий раз я подготовлюсь основательнее.
– Будь так добр!
Они стояли, обнявшись, на погруженной во тьму парковке. Ребекка прижималась к Леону и слушала, как молниеносно колотится его сердце.
Пагубные страсти
Ребекка разглядывала календарь: заканчивался май. На ее кухне происходила оживленная дискуссия – Лаура, не переставая, жужжала о дне рождения общего знакомого, Германа.
– Во-первых, он родственник мэра, а это о чем-то да говорит!
– О чем же? Может о размере его счета? – ядовито бросила Анна.
– …Во-вторых, – продолжила Лаура, – праздник, по слухам, будет наикрутейший! Мы должны попасть туда. Герман снимает «Маунтайн», целиком! Это же самый обалденный особняк в округе!
– Тебя что, этим удивить можно? Будто ты на таких вечеринках не была.
– Это да. Подожди, у меня есть козырь в рукаве.
– Не томи, вываливай!
– Иииии, барабанная дробь! Главная причина пойти на эту вечеринку – ты, Анна! Ты ему нравишься! Он не дурак, привлекателен… Сказочно богат… – Лаура сглотнула. – А, этот пункт был. Присмотрись к нему, иначе это сделаю я!
– Валяй! Я не против! – Анна скрестила руки на груди. – Может не будешь терять время и прыгнешь на него, и предложишь свою кандидатуру в качестве спутницы жизни?
– Я говорила, что ты бываешь невыносимой? – Лаура вскипела. – Скажи лучше, когда ты собираешься реагировать на цветы? Сейчас самое время.