– Мне очень приятно, что ты приехал ради меня… если ты приехал ради меня, – наконец проговорила она, тщательно подбирая слова.

– Я знал, что ты будешь на этом балу.

Снова этот уклончивый тон! Она попыталась прощупать почву:

– А иначе ты бы не приехал? Это какое-то детское развлечение, тебе не кажется?

– Я бы приехал, но… в другом настроении. – Его ответ мало что прояснил.

– Я не знала, что ты дружен с Мэннингами, – сказала она. – Он такой душка, но жена у него скучновата, уж если по правде.

– Я с ними не знаком.

– Значит, ты явился без приглашения?

– Выходит, что так.

– Я сочту это за комплимент, – медленно проговорила Мэрион. – Но… погоди… я, наверное, совсем бестолковая… но я не понимаю. Ты сказал, что приехал бы в любом случае.

– Мой друг Чиллингворт был сюда приглашен и предложил мне поехать с ним.

– Как мне повезло! Значит, ты приехал с ним?

– Не с ним. После него.

– Странно. Для тебя не нашлось места в машине? Как ты добрался сюда так скоро?

– Мертвые перемещаются быстро.

Ее обескуражила его горькая ирония. Но она вспомнила его письмо, в котором он обвинял ее в том, что она что-то в нем убила: видимо, он и сейчас имел в виду нечто подобное.

– Милый Гарри, – сказала она. – Поверь, мне действительно очень жаль, что я ранила твои чувства. Что мне сделать, чтобы ты… чтобы ты…

Откуда-то из-за двери донеслись голоса, внимание Мэрион переключилось, и она услышала звуки музыки, приглушенной и далекой.

– Нас зовут на следующую фигуру. Надо идти! – воскликнула она, тихо радуясь про себя, что эта тягостная беседа сейчас завершится. Ей опять стало холодно, и она с трудом сдерживалась, чтобы не стучать зубами.

– Какая следующая фигура? – спросил он, не сдвинувшись с места.

– Что-то похожее уже было… мы вручаем друг другу маленькие подарки, а в конце все снимают маски. Гарри, нам действительно надо идти! Слышишь? Уже бьет полночь! – Не в силах справиться со смятением, рожденным этой нежданной встречей, с ощущением жуткого холода, поселившегося внутри, и предчувствием неотвратимой беды, неизвестной и оттого еще более страшной, она бросилась к двери и, протянув левую руку, принялась шарить по стене в поисках выключателя.

Раздался тихий щелчок, включился свет. Мэрион машинально обернулась – в комнате никого не было. Она растерянно глянула через левое плечо, и – да, буквально в шаге от нее стоял Гарри Чичестер, раскинув руки и загораживая дверь.

– Гарри, – воскликнула Мэрион, – что за глупости?! Дай мне пройти!

– Сначала ты должна вручить мне подарок, – угрюмо проговорил он.

– Да, конечно. Но у меня с собой ничего нет. Все осталось там, в зале.

– Я думал, у тебя всегда есть чем одарить ближнего.

– Гарри, что это значит?

– Неужели ты не подготовилась?

Она промолчала.

– А я подготовился. У меня для тебя есть подарок. Но ты получишь его на условиях quid pro quo[48].

Он сумасшедший, подумала Мэрион. Лучше ему не перечить.

– Хорошо. – Она оглядела комнату. Дженни ее простит. Ситуация была чрезвычайной. – Примешь в подарок этот серебряный карандаш?

Он покачал головой.

– Тогда, может быть, эту красивую вазу?

Он опять отказался.

– Или этот календарь?

– Меня не волнует ход времени.

– Чем же мне тебя соблазнить?

– Чем-то, что только твое. Подари мне поцелуй.

– Милый Гарри, – произнесла Мэрион, дрожа, как осиновый лист. – Тебе не нужно об этом просить.

– Благодарю, – сказал он. – И чтобы ты не подумала, что я хочу получить ценный дар, не отдав ничего взамен, вот твой подарок. – Он достал из кармана какую-то металлическую вещицу.

Мэрион увидела тусклый серебряный блеск и протянула руку за подарком.

Это был револьвер.