Он еще час или два составлял все необходимые бумаги, после чего накинул легкий пиджак, взял свой рюкзак и вышел во тьму ночного города.

Было уже почти двенадцать. На улице ксеноновые фонари пронзали тьму, сменяя обычные с их не менее ядовитым желто-оранжевым светом. Мысль о том, что где-то по городу рыщет жестокий убийца, будоражила воображение молодого судмедэксперта. Его не пугала темнота дворов или смех веселившихся у ночных кабаков компаний, ему не страшно было встретить в темном переулке ораву уличной шпаны, отнимающей у одиноких прохожих телефоны и кошельки, – сегодня сердце Арсения заходилось в бешеном ритме предвкушения невероятного расследования, и быстрее оно биться уже не могло. Центр города был пуст, иногда из-за угла выходила молчаливая темная, закутанная в пальто фигура или какая-нибудь женщина, ритмично цокая каблучками по тротуару, спешила с поздней смены домой. Арсению становилось холодно в одном легком пиджачке – сегодня он оделся явно не по погоде. Хотя, возможно, мурашки по телу Арсения бежали не от холода. Темные силуэты домов со странными, причудливыми архитектурными деталями, обнаженные статуи с их излишней физиологичностью и факт двойного убийства прошлой ночью вырисовывали даже в воображении опытного судмедэксперта образ порочного города, города на краю.

Добравшись до дома, Арсений нырнул в темный подъезд. Порядком уставший, он с превеликим трудом поднимался на третий этаж, к своей квартире, доставая ключи, как вдруг тишину разорвала истошная мелодия мобильного телефона, которая лишь усиливалась в гулких бетонных стенах. Арсений достал телефон и совсем не удивился, увидев на экране имя коллеги.

– Алло! Виктор Демьянович, по телам еще ничего нет, все результаты завтра.

– Я не за этим звоню, – коротко отрезал голос из динамика. – Ты дома?

– Почти. Поднимаюсь по лестнице.

– Посмотри свою почту.

– А что я там должен найти?

– Это профессиональная привычка – задавать кучу вопросов? Просто проверь почту.

– Секунду. Только в квартиру зайду, Интернет включу.

– Да ты о чем там вообще? – Человек по ту сторону «провода» начинал терять терпение. – Почтовый ящик открой! Почту, бумажную.

– Вы бы так и сказали! Сейчас спущусь, – произнес Арсений и начал быстро спускаться по лестнице – его явно подстегнул такой «судорожный» звонок следователя по особо важным в этот час.

– Перчатки или пакет захвати, чтоб руками ничего не трогать…

– Вы меня не просто заинтриговали, а уже даже немного напугали. Может, стоит сначала что-то рассказать, прежде чем я увижу нечто, о чем не догадываюсь…

– Просто посмотри.

Арсений достал из рюкзака, который висел у него на плече, пару резиновых перчаток и надел их. Далее он взял ключи и тихонько отпер свой почтовый ящик.

– Так. Тут какие-то письма и реклама. Что я должен увидеть?

– Белый конверт без подписи. Есть такой?

– Есть два.

– Аккуратно открой оба.

Арсений даже вспотел от напряжения, пока открывал первый конверт.

– Тут реклама какой-то политической партии.

– Тогда следующий, – произнес судорожно и нетерпеливо Виктор Демьянович.

Когда Сеня открыл конверт, он застыл на месте. По спине у него побежали мурашки, как будто он сейчас читал самый остросюжетный хоррор в своей жизни.

– Кажется, я понял, к чему вы это все… – произнес он.

– К тебе выезжает криминалист.

В конверте лежал маленький кусок белой плотной чертежной бумаги, на котором на принтере было отпечатано:

Во всех окнах большого белого дома в частном секторе, где жила свидетельница вчерашней трагедии, было темно. Единственное светлое окно на первом этаже принадлежало гостиной, и из-за светлого тюля цвета крем-брюле было видно, что на диване лежит полноватая женщина лет пятидесяти и смотрит телевизор. За окном было темно, а в доме очень уютно и светло. В телевизоре мелькали какие-то кадры, электрический камин транслировал теплую картинку тлеющих поленьев и издавал фальшивое, но приятное потрескивание.