Малютин понял, что пришло время поделиться планами на будущее.

– Покушения я не боюсь. Кишка тонка у бандитов руку на представителя президента поднять. Но через влиятельных знакомых они вполне могут устроить мою отставку.

Барышев задумался, он, как человек «служивый», прекрасно понимал ненадежность и временность постов и должностей.

– Вот если бы ваша должность была выборной, – вздохнул он.

– Выборы не за горами, и я решил начать избирательную кампанию. Для начала – изготовить буклет, где бы ненавязчиво мог изложить свою программу. Питерских журналистов включать в работу не хочу: растрезвонят раньше времени. Главное, хорошею фотографа найти, нестандартного, чтобы с месяц около меня находился.

– Присмотрели такого?

– Нашел. Самое странное – случайно. Смотрел сегодня телевизор, в новостях передали, что одна из московских фотографов, Екатерина Ершова, признана человеком года в Восточной Европе. Пару ее работ показали, мне понравилось. Думал, трудно ее отыскать будет Хотел уже в Останкино звонить. Но помощник у меня толковый. Только фамилию спросил и мигом через Интернет отыскал агентство, в котором она работает у модельера Варлама Кириллова. Поверишь ли, через пять минут мы с ним уже через сеть связались, и он пообещал, что подпишет со мной контракт в ближайшее время, вот только Ершова освободится от дел.

Малютин показал Барышеву компьютерную распечатку.

– Успехов. Кажется, ты правильно решил. В другой раз основательно поговорим с тобой, я со своей стороны могу тебе помощь предложить.

Мужчины обменялись коротким рукопожатием, и Малютин остался один. Туман за окном стал еще более плотным, и ему казалось, что противоположный берег не только не виден, но и исчез вовсе, даже если разойдется туман, его не увидишь.

– Я убью тебя, лодочник, – пробормотал, глядя в густой туман, Малютин. – Непременно найду и убью.

Зазвонил телефон. Сперва хозяин кабине га даже бровью не повел, лишь на второй звонок он повернул голову.

Аппаратов на приставном столике хватало. Звонил крайний – тот, номер которого был известен очень немногим – семье и нескольким близким людям.

«Жена что ли? Спросит, когда вернусь, а что я ей скажу?»

Он снял трубку, медленно поднес ее к уху и устало произнес.

– Слушаю.

– И правильно делаешь, сказать-то тебе нечего, – донесся до нею незнакомый мужской голос.

– Кто это? – спросил Малютин.

– Не надо задавать вопросы, я не для этого звоню.

Лучше послушай Малютину хотелось положить трубку, но он подавил в себе это желание.

– Тебе уже доложили, что слишком любопытного капитана нашли с простреленной башкой?

– Кто это говорит?

– Значит, доложили, – голос из вкрадчивого превратился в уверенный. – Если ты не перестанешь совать свой нос вдела порта и лезть туда, куда тебя не просят, пеняй на себя, больше уговаривать не станем, просто отправим на тот свет, понял?

– Это все?

Говоривший в телефонной трубке продолжал:

– Людей, которые умеют хорошо стрелять, у нас хватает.

Так что подумай и скажи своим, чтобы не слишком усердствовали. Пусть продолжают проверять, но не надо копать слишком глубоко. Думаешь, менты взяток не берут? Если тебе интересно, я могу сказать, сколько стоит твой полковник Барышев, сколько стоил покойный капитан Федосеев.

– И сколько же?

– Девять граммов, – сухо рассмеялся говоривший. – Хотя нет, извини, Федосеев обошелся в восемнадцать граммов. Так ты понял? – невидимый абонент грязно выругался, и связь оборвалась.

Малютин еще минуту стоял, сжимая в руке трубку, из которой неслись длинные гудки. Он сжимал ее так крепко, что побелели пальцы. Затем, с трудом разжав ладонь, он положил трубку на рычаги аппарата и сразу, с этого же аппарата, позвонил домой. Но там никого не оказалось.