– Мы пришли, чтобы заключить сделку, – сказал Каз.

– Попросить об одолжении, – поправила друга Али, ткнув того локтем.

Диф внимательно на них посмотрел, ожидая подробностей.

– Ты же помнишь, что должен мне, Диф? – спросила Али.

Вместо ответа парень глубоко вздохнул.

Диф был постарше, поэтому многие уличные ребята считали его лидером, вот только лидерство было не для него – мальчик не справлялся с возложенной на него ролью. Быть старшим на улице значило заботиться обо всех.

– Мы так давно ничего не ели… – жалобно сказал оборванный парнишка, глядя на Дифа из толпы таких же маленьких оборванцев. – Пожалуйста, Диф… Хотя бы немного хлеба…

Остальные дети грустно закивали.

Все это заставляло Дифа сжиматься от страха. Ему хотелось закричать: «Да какой я вам лидер, посмотрите на меня!» Диф с детства был тощим, и всегда казалось, что он сам вот-вот рухнет в обморок от голода. Впрочем, несколько раз такое и вправду случалось.

«Пожалуйста, Диф…» – тонкий отчаявшийся голосок так и звучал в голове. Диф ушел искать еду для маленьких беспризорников со своей улицы. Где и как ее искать, он, конечно, не знал. Но знал, насколько это опасно. Добыча еды для таких, как Диф, была настоящим испытанием, на кон которого ставилось собственное здоровье – а то и жизнь. По кварталам среди мальчишек ходили страшные истории о том, как однажды местные стражники отрубили воришке руку и бросили истекать кровью на мостовой.

Но воровство было единственным способом, которым Диф – как и любой ребенок улицы, еще слишком маленький, чтобы работать, – мог достать еды. Денег у него отродясь не было. А красть он боялся так, что покрывался гусиной кожей. Пока ему везло. Но он знал, что совсем скоро удача отвернется, и молился, чтобы среди беспризорников появился к то-то новый, кому больше подойдет роль лидера – и причитающаяся ему невыносимая ответственность.

Диф знал, что в тот день обычно привозили товар в мясную лавку. Он направился к ней и застыл за углом одного из соседских домов, наблюдая, как из повозки выгружали говяжьи ноги и еще какие-то рыхлые отрезы. Воровать Диф не собирался: он просто хотел дождаться, пока фермер уедет, а торговец – скроется в лавке. Тогда бы можно было пособирать по дороге упавшие куски мяса и потрохов. На бульон бы хватило. Только бы никто не заметил: ошметки предназначались псу хозяина. А бегал Диф так же, как делал все остальное, – не слишком хорошо.

Пытаясь задавить дурное предчувствие, растущее внутри, мальчик осторожно направился к двери, постоянно озираясь и прислушиваясь, не раздадутся ли внутри лавки приближающиеся шаги. Но никого, тишина. Диф присел на корточки и начал быстро подметать руками булыжники, пряча всю мелкую добычу – хрящи, жилы, сколотые кости, мясистые волокна – в карман. Он так тяжело дышал, что не услышал, как дверь лавки открылась.

– Проклятый вор! – закричал хозяин и бросился на Дифа с тесаком.

И тут же Дифа кто-то дернул за руку, сорвав с места и увлекая в побег. Мальчишка ничего не понял, он просто растворился в страхе и изо всех сил молотил тощими ногами по дороге, стараясь не отставать от той, кто словно клещами вцепился в его предплечье и на огромной скорости тащил за собой по грязным проулкам и задворкам.

Спасительница совершенно точно знала, куда бежать. Угрожающие смертью проклятья хозяина лавки очень быстро остались позади. Раньше, чем понял, что его жизни ничего не угрожает, мальчик почувствовал, как его легкие разрывает. Не узнавая собственного голоса, он прохрипел, надеясь, что девочка, несущаяся впереди, услышит:

– Пожалуйста… Остановись…