– Ах, соседи… – проговорила та с неуловимо презрительной интонацией и поджала узкие губы, накрашенные красным. – Если соседи, тогда ладно. Только имейте в виду – автобус у нас маленький, на всех места не хватит.

– Да мы и не собирались никуда ехать, – ответила Антонина Васильевна, начиная закипать.

– И на поминки приглашены только самые близкие! Исключительно близкие!

– Да нужны нам эти поминки! Мы здесь простимся и пойдем… у нас и времени нету…

– И никакого отпевания тоже не будет! – отчеканила квадратная женщина и отвернулась, утратив всякий интерес.

– Это кто же такая? – осведомилась Надежда, когда они с Антониной Васильевной оказались на безопасном расстоянии от Елены и ее суровой спутницы.

– Тетка ее вроде… – отозвалась Антонина, все еще переживавшая свое моральное поражение. – Или не ее, а мужа… покойного. Или не тетка, а двоюродная сестра.

– Вы же вроде говорили, что у них никакой родни нет.

– Ну, тогда и не знаю, откуда она взялась. Держится по-хозяйски, Елену стережет, как собака двор…

Надежда мысленно отметила, что на ее памяти это первый случай, когда Антонина Васильевна чего-то не знает. Ну, или хотя бы в чем-то не уверена.

В это время двери морга распахнулись, на пороге появился человек в черном костюме и деловитым голосом с умеренным оттенком дежурной скорби провозгласил:

– Родные и близкие Максима Петровича Дроздоваева, проходите для прощания!

– Опять фамилию переврали, – вполголоса проговорила Надежда. – Никогда правильно не произнесут!

Присутствующие потянулись в двери.

Квадратная женщина стояла перед самым входом и суровым взглядом просвечивала каждого входящего, словно сортировала их на чистых и нечистых. Антонина Васильевна шагнула было вперед, но затем притормозила – ей не хотелось снова сталкиваться с хамской бабой, и она ждала, когда та отойдет от двери. Но квадратная женщина стояла на месте.

Постепенно вся небольшая безутешная толпа втянулась в морг, и Антонина Васильевна, сильно прихрамывая, направилась к двери, опираясь на руку Надежды.

Но когда они уже были перед самой дверью, квадратная женщина взглянула на них, мстительно усмехнулась, проскользнула внутрь и громко захлопнула за собой дверь перед самым носом Антонины Васильевны.

И тут же за дверью лязгнул засов.

Антонина Васильевна возмущенно побагровела и запыхтела, как рассерженный еж.

– Да что же это такое… – пробормотала она.

Надежда машинально дернула дверную ручку, но злополучная дверь была заперта.

– Ну вот, – проговорила она расстроенно, – говорила же я – зря мы сюда пришли, только на хамство нарвались! Пойдемте уже домой… нас здесь явно не ждут…

– Ну уж нет! – пропыхтела Антонина. – Чтобы я ей это спустила? Не бывать такому! Мы пришли с человеком проститься – и мы с ним простимся, хочет она этого или нет! Чтобы не дать проститься – это уже не по-людски выходит…

– Да ладно вам, – пыталась отговорить ее Надежда, – мы его вообще едва знали!

– Знали или не знали – а мы просто так отсюда не уйдем! Ну, или ты можешь идти, а я непременно туда пойду! – И Антонина Васильевна демонстративно оперлась на больную ногу. На лице ее отразилось сильное страдание.

– И как же вы пройдете, если она дверь заперла? Ломать ее будете, что ли?

– А здесь непременно должен быть запасный выход! Без запасного никак нельзя, по технике безопасности!

Надежда не знала, распространяются ли правила техники безопасности на морги, но спорить не стала.

И тут она заметила чуть в стороне от главного входа неприметную металлическую дверь без всякой таблички и надписи, и даже без дверной ручки. Она вспомнила, что прошлый раз, когда приходила сюда с Еленой на неудачное опознание, она наткнулась на этот выход, блуждая по коридорам морга.