– Нет, ты не поняла. Я не хотел тебя обидеть, просто…
– При чем тут обида? Скажи прямо: ты не хочешь мне ее показать, потому что боишься, что я скажу «нет». Так?
– Если бы ты и сказала «нет», я все равно тебя не послушался бы.
– Возможно, но тебе это было бы неприятно. Где-то в глубине души ты бы стал сомневаться, потому что все-таки прислушиваешься к моему мнению. Как бы то ни было, я знаю тебя лучше других и кое о чем догадываюсь – и, скорее всего, мои догадки верны. Полагаю, я единственный человек на свете, способный поколебать твою самоуверенность. Эта девушка, которой ты так увлечен, она из непутевых?
– Из непутевых? – Я расхохотался. – Если бы ты ее увидела! Нет, это просто смешно!
– Что тебе от меня нужно? Ты ведь просто так никогда ко мне не приходишь.
– Мне нужны деньги, – признался я.
– От меня ты их не получишь. И зачем они тебе? Истратить на нее?
– Нет, – сказал я, – мне нужно купить шикарный костюм на свадьбу.
– Собираешься на ней жениться?
– Если она даст согласие.
Мое сообщение явно ее потрясло.
– Мог хотя бы о ней рассказать – хоть что-нибудь! – воскликнула она. – Но я и так чувствую, что ты вознамерился искалечить себе жизнь. Случилось то, чего я всегда боялась: ты нашел какую-то авантюристку.
– Авантюристку? Ты спятила! – Я был вне себя. И тут же ушел, изо всей силы хлопнув за собой дверью.
Глава 7
Дома меня ждала телеграмма из Антиб[12]:
ВСТРЕТИМСЯ ЗАВТРА В ЧЕТЫРЕ ТРИДЦАТЬ ГДЕ ВСЕГДА.
Элли стала совсем другой, я это сразу заметил. Мы встретились, как обычно, в «Риджентс-парке» и поначалу чувствовали себя чуть стесненно. Я собирался ей кое-что сказать и страшно волновался, не зная, как начать. Наверное, так бывает с каждым мужчиной, которому предстоит сделать предложение.
Элли тоже почему-то вела себя несколько странно. Быть может, обдумывала, как поделикатнее мне отказать. Но я почему-то все-таки был уверен, что она мне не откажет. У меня были основания полагать, что Элли меня любит. Но она действительно изменилась: в ней появились какая-то раскованность, уверенность в себе, которые едва ли можно было объяснить только тем, что она стала на год старше. Отпраздновала очередной день рождения, ну и что? Она и ее семейство побывали и на юге Франции, и она, естественно, немного рассказала мне о том, что видела. А потом несколько смущенно добавила:
– Я… Я видела и тот дом, о котором вы мне говорили. Который построил ваш приятель-архитектор.
– Кто? Сэнтоникс?
– Да. Мы ездили к ним обедать.
– Как это получилось? Ваша мачеха знакома с владельцем дома?
– С мистером Константином? Нет… Не очень, хотя они встречались и… Если честно, это Грета постаралась, чтобы нас туда пригласили.
– Опять Грета, – как обычно не сдержав досады, сказал я.
– Я же вам говорила, что Грета умеет все, – улыбнулась Элли.
– Да, да, я помню. Значит, она сумела сделать так, что вы, ваша мачеха…
– И дядя Фрэнк, – вставила Элли.
– Всей семьей, – усмехнулся я, – и, разумеется, сама Грета…
– Нет, Грета не ездила, потому что… – Элли помолчала. – Кора, моя мачеха, считает, что Грета не должна ездить с нами в гости.
– Поскольку она не член семьи, а всего лишь бедная родственница? – спросил я. – Или, верней, компаньонка? Грету, наверное, обижает такое отношение?
– Но она не просто компаньонка, она мне как подруга.
– Дуэнья, нянька, наставница, приятельница – есть много слов.
– Погодите, – сказала Элли, – прежде всего я хочу сказать вам, что теперь понимаю, что вы имели в виду, рассказывая о работах своего друга. Дом действительно чудесный. Он… Он ни на что не похож. Мне кажется, что если бы мы с ним договорились, то у нас тоже был бы чудесный дом.