– Был огневой контакт с группой в девять особей нашего вида – людьми их называть язык не поворачивается, – организовавшими засаду на Петербургском шоссе в районе парка Александрия. Обнаружены не допускающие иного толкования следы каннибализма и откорма морфа, а также и того, что ликвидированная группа – часть большой банды. Все материалы, включая видеозаписи, мы вам представим. Так вот интересно: в случае откорма морфа такой сволочью что будем иметь на выходе – суперморфа или неподвижную пасть с брюхом?

– Валентина Ивановна, что вы можете сказать?

– Сейчас мы ведем эксперимент на крысах. Именно в этом направлении – оба экспериментальных существа уже достигли размеров средней собаки, – но вынуждена отметить, что агрессивность и боевые качества у морфов с увеличением массы только увеличились, – отвечает внимательно слушающая разговор Кабанова.

Наклонившись к уху братца спрашиваю шепотом:

– Слушай, а у прозектора зубы какие были?

– Часть – свои. Обычные, человеческие. А часть – шипообразные остеофиты.

– То есть просто костные выросты из челюстей?

– В тютельку.

– Бред какой-то. Такого в природе не бывает…

– Зомби тоже в природе не бывает.

– Уже бывает…Деталь пейзажа…

Начраз тем временем вспоминает о моей скромной персоне и вытаскивает меня к себе. Приходится коротенько рассказать о нашем сегодняшнем рейде. Вообще-то я предпочел бы, чтоб отдувался Николаич, но раз семинар медицинский, то медику и лопату в зубы. Отмечаю, что женская часть особенно близко к сердцу принимает эпизод в «Зеленой стране», а мужская остается под впечатлением встречи с каннибалами.

Подводит итог Главная, отметив, что благодарит всех за участие, и если собравшиеся посчитают полезным такие семинары впредь – коллектив больницы будет рад и в дальнейшем вести эту работу.

Отвечаем ей аплодисментами.

Далее оказывается, что запланирован небольшой фуршет. То есть семинар плавно перетекает в симпозиум – в старом, римском понимании этого слова. То, что у греков было веселым пиршеством с плесканием вином в цель, суровые римляне ввели в рамки, да еще и серьезно разбавив деловыми беседами. Сочетав практично полезное с приятным.

Когда выкатываемся в холл, где уже расставлены столы с бутербродами, пирожками, пакетами с соком и даже бутылками с сухими и полусухими винами, вижу дурацкую сценку: какая-то маломощная писюлька в наброшенном на плечи халате, то есть из приглашенных, звонко начинает отчитывать Николаича за то, что наша группа бросила без оказания помощи девушку. Дурочка явно работает на публику и страшно гордится своей принципиальностью и добродетельностью. Вероятно, она полагает, что Николаич стушуется, затрепещет губами, задрожит подбородком и всяко-разно покажет свое раскаивание и ничтожество.

Ага, щщщаааззз…

Замечаю, что публика отвлекалась от разговоров и с интересом наблюдает за этим броском молодой Моськи. Из-за того, что речь зашла о не спасенной девушке (хотя ребенок звучал бы еще звонче и обличительнее), публика определенно заинтересовалась.

– И о какой девушке вы толкуете? – невозмутимо спрашивает Старшой.

– Вы сами отлично знаете о своем отвратительном поступке, – наставительно заявляет девица.

– Не припоминаю, чтоб мы кого-то сегодня бросили без помощи.

– А девушка, которая убегала от морфов, – вы отлично это видели и должны были ее спасти. Если вы хоть немного мужчины и претендуете на то, чтобы называться людьми!

Братец довольно громко заявляет, выслушав эту звенящую негодованием тираду:

– Точно! Эта пигалица – журналистка! Статейку готовит.

Пигалица бросает на братца пламенный взгляд, но зря старается: может, кого другого такой взгляд испепелил бы, но на братце даже щетина не задымилась.